– То есть поделить собственность на три части: между тобой, мной и Трисией?
– Да.
– Но ты решила иначе?
– Да.
– С чего же вдруг? – Он преспокойно уселся в кресло, накрытое чехлом, и закинул ногу на ногу.
– Это трудно объяснить, Кэш.
– Попытайся, – потребовал он.
– Мой отец… наш отец… обращался с тобой отвратительно.
– Хочешь исправить его ошибки?
– Ну, если так можно выразиться.
– Рожденный не на той стороне одеяла прав не имеет, Шейла.
– Нет, ты для него значил гораздо больше. Он горько рассмеялся:
– Живой укор совести.
– Может быть. Когда он покинул Новый Орлеан, он вовсе не намеревался бросить тебя и твою мать. Он любил ее. Очень. А его завещание подтверждает, что и тебя он любил.
– У него для меня никогда не находилось доброго слова, – сердито заметил Кэш.
– Он не мог себе такого позволить. – Ее ответ тотчас насторожил его. Прекратилось развязное покачивание ногой. Он вопросительно уставился на Шейлу, во взгляде его мелькнула надежда. – Он тебя любил, Кэш, но боялся сближения с тобой. Он считал, что, если позволит себе хоть как-то проявить свои чувства, всем все станет очевидным. – Шейла вдруг посмотрела на него с недоумением. – Право же, сама не понимаю, что было бы в этом плохого. Почему он не признал тебя при жизни?
– Да он Мэйси поклялся, что не сделает этого. Такая у них была сделка с ней. Коттон мог иметь мою мать любовницей, но только не сына от нее.
– Но почему он не признал тебя, когда мама умерла?
– Сделка с Мэйси была заключена пожизненно. Для Коттона. По крайней мере, так он сказал моей матери и мне, когда я требовал, чтобы он женился на ней… У Мэйси не было иного выхода, как оставить ему Бель-Тэр. Но уж она позаботилась, чтобы он не был слишком счастлив в нем.
– Да, получается, что он поставил Бель-Тэр превыше собственного счастья, превыше собственного сына, – с грустью сказала Шейла. – Он любил тебя, Монику, меня. Но больше всего – Бель-Тэр! – Она посмотрела на него сверху вниз и тихо добавила:
– И ты тоже, Кэш. Поэтому ты тут и оставался все время. Где-то подспудно ты знал, что Бель-Тэр принадлежит тебе по праву. Всю свою жизнь ты ждал. – Он молчал и смотрел на нее. – Ну вот, больше тебе ждать не надо. Я отдаю тебе и свою долю. В этом письме все сказано. Препятствия устранены, владение больше не является совместным, оно целиком на твое имя. Чек Эндикота покрыл банковскую задолженность. У тебя теперь приличный деловой капитал. С честным бухгалтером, который позаботится о бюджете, ты вернешь былое процветание лесозаготовкам Крэндола. Думаю, даже превзойдешь его. Папа тебя хорошо учил. А то, чего ты не узнал от него, усвоил сам на практике. Он всегда говорил, что ты прирожденный знаток леса. Самый лучший. Он гордился тобой. – Она слабо улыбнулась ему. – Теперь ты, может быть, захочешь сменить имя всей компании, поскольку унаследовал Бель-Тэр?
– Я бы скорее предпочел женщину, а не дом.
– Что? – Шейла посмотрела на него с удивлением. Он поднялся из кресла и подошел к ней настолько вплотную, что ей пришлось откинуть голову, чтобы видеть его лицо.
– У меня с Трисией ничего не произошло. Я не спал с ней, – сказал он. – И, признаться, никогда не испытывал такого желания. К тому же до той ночи эта сучка на меня и смотреть-то брезговала. Я заподозрил, что ее специально подослали ко мне. Начал ее обжимать маленько, а сам решил ее расколоть, узнать, что они замышляют. – Он вдруг запустил пальцы в ее волосы, еще больше откинув ее голову назад. – Шейла, ты же любишь Бель-Тэр. Почему отдаешь его мне?
– Потому что всегда чувствовала, что я тут живу временно, как бы в порядке одолжения. Всегда, всегда, понимаешь, чувствовала, что это место по-настоящему мне не принадлежит. Сама не знала почему. А сейчас знаю. Ты плоть и кровь Коттона! Его сын! Как же я была глупа! Ведь ты так напоминаешь его. Почему я раньше этого не замечала? – Она смотрела в его лицо и чувствовала, что любит его. Это становилось невыносимым, пришлось отвести взгляд. – После того, как он умер, я наконец вспомнила, что вами было сказано в ту ночь, когда ты привез меня домой с пруда Тибодо. Раньше я не видела в этом смысла. Папа говорил, чтобы ты держался подальше от дома. А ты ему в ответ кричал:
«У меня больше прав быть там, чем у них». Ты имел в виду Трисию и меня, да?
– Qui. Я вышел из себя.
– Но ты был прав. Это твое место. Не наше.
– Я чокнулся на Бель-Тэр, с тех пор как мать мне все рассказала. – Он легонько поцеловал ее в губы. – Но я не буду таким, как мой отец. Не собираюсь ставить Бель-Тэр превыше всего. Не этого я хочу. Я понял, чего я больше всего на свете хочу, когда увидел тебя спящей под тем деревом. Помнишь?
– Кэш…
– Почему ты мне даришь Бель-Тэр?
– Ты знаешь почему, – почти простонала она. – Я люблю тебя, Кэш Будро.
Он поцеловал ее. Его губы были теплыми, сладостными. Кончиком языка он нежно ласкал ее рот. Его пальцы ворошили ей волосы, потом распустили их по плечам и груди. Он поглаживал ее грудь, кончиками пальцев касался сосков. Потом его ладони соскользнули на талию. Не прерывая поцелуя, он сел на край постели, широко расставив ноги, прижимая к себе ослабевшую Шейлу.
Сквозь шелковую рубашку он целовал ее груди, щекотал их языком.
– Никуда ты не поедешь, – пробормотал он. – Ты останешься здесь, со мной. И когда мы умрем, наши дети похоронят нас здесь обоих вместе. В Бель-Тэр.
Слезы навернулись на глаза Шейлы. Ее обуревала радость разделенной любви. Она запустила пальцы в его шевелюру и прижалась к нему.
Кэш обнял мягкое, податливое тело.
– Шейла…
– Что?
Сердце отстучало несколько ударов, и он прошептал:
– Я люблю тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109