– Я по-старомодному рад, что ты никогда не имела дела с мужчинами. Я имею честь быть первым.
Фактически он говорил, что ее невинность и неопытность ему дороги и приятны. Еще один повод для того, чтобы влюбиться в него.
– Куда мы плывем? – спросила Эллисон. Если откровенно, ей было наплевать, куда они направляются, лишь бы оставаться с ним.
– Прогуляться в течение нескольких часов. Я хотел продемонстрировать тебе свое навигационное искусство.
– Я могу вести яхту?
– Но прежде тебе надо помыть посуду.
– Хорошо, – согласилась она, вставая из-за стола и относя посуду в раковину. – Но ты должен убрать постель.
– Будет сделано.
– Это справедливо.
– Ладно, – согласился Спенсер, скрепив сделку шлепком по попке.
Им встретилось всего лишь несколько судов – и то на значительном расстоянии от них. Он велел Эллисон сесть ему на колени и взять штурвал в руки. Это было потрясающе – вести такое огромное судно, но ничто не могло сравниться с ощущением, которое она испытала, когда Спенсер положил ладони на обнаженные бедра и склонился над плечом.
– Постарайся не врезаться во что-нибудь, что покрупнее нас.
– А ты помогай мне. Он обнял ее и положил подбородок на плечо.
– Ты все делаешь очень здорово. Ведешь яхту легко и свободно, – шепнул он, переместив свои пальцы к нижней части груди. Слегка коснулся ее, затем сделал это более откровенно. – Она отвечает на каждое движение руки. – Когда пальцы Спенсера дотронулись до соска, он решил, что так оно и есть.
– Ты говоришь о яхте? – прерывающимся голосом спросила Эллисон.
– Конечно, – заверил он, но счел за благо переместить руку на более нейтральную территорию – на ребра.
Когда Эллисон полностью удовлетворила свое желание управлять судном, Спенсер остановил двигатель.
– Море спокойно, и день чудесный. Почему бы нам не бросить якорь и не лечь в дрейф до вечера?
– Хорошая идея. – Она никогда не плавала в открытом океане, но безграничный морской простор не пугал ее.
Эллисон чувствовала себя на «Обманщице» в полной безопасности и удивлялась, откуда у нее подобное бесстрашие. Может, это результат любви, которая начиналась тоненькой струйкой, а сейчас превратилась в могучий поток?
Она переоделась в бикини, а Спенсер тем временем принес поднос с разнообразной снедью. На нем были холодная грудинка, сыр, французские булочки, дыня, свежая клубника, коробка печенья. Он прихватил также ящик со льдом, в котором лежали банки с прохладительными напитками.
Спенсер едва не уронил тяжелый поднос себе на ногу, когда, появившись на палубе, увидел Эллисон в шезлонге. Бронзового цвета бикини представляло собой четыре лоскутка материи, соединенных между собой несколькими узкими тесемками.
Даже огромные солнцезащитные очки не смогли скрыть отразившееся на лице Эллисон смущение, лишь только она увидела Спенсера и его алчный взгляд.
– Это Энн заставила меня его купить.
– Напомни, чтобы я поблагодарил ее, – хриплым голосом сказал Спенсер, зачарованно глядя на треугольники материи, которые вряд ли могли скрыть тугие полушария. Затем его взгляд медленно заскользил вниз.
– Спенсер, перестань рассматривать меня! – не выдержала Эллисон, прикрывая руками грудь. – Иначе я пойду и переоденусь! Мне просто не по себе от таких взглядов!
– Если ты думаешь, что дело лишь в тебе…
– Могу я попросить чего-нибудь холодного? – чопорно проговорила Эллисон.
Спенсер засмеялся, полез в ящик и выудил оттуда банку. Сорвав крышку, он протянул банку Эллисон, но сделал это таким образом, чтобы она не дотянулась до нее:
Эллисон вынуждена была приподняться. Грудь колыхнулась и чуть не выскочила из крохотных чашечек бикини.
– Спасибо, – раздраженно проговорила она, выхватывая банку из его руки.
– Спасибо тебе.
Она бросила на него убийственный взгляд и поспешила принять более скромную позу. Но ее раздражение сменилось восхищением, когда Спенсер стянул с себя рубашку. До этого Эллисон уже почти привыкла к его обнаженным ногам. Почти привыкла. Он все утро ходил в плавках, выглядывающих из-под рубашки. Но увидеть его в одних синих плавках… У нее перехватило дыхание. Как она и предполагала, он был поджарым и мускулистым.
Грудь Спенсера – широкая, с темными плоскими сосками среди зарослей волос. Упругий и плоский живот гармонично переходил в узкие бедра. У него были крепкие и тугие, как у бегуна, ягодицы и икры.
– Не желаешь позавтракать? – предложил он, опускаясь в шезлонг рядом с ней.
Приходя в себя от потрясения, Эллисон кивнула:
– Конечно, все выглядит так аппетитно.
Во время завтрака она спросила, как он обычно проводит время на яхте.
– Тебе не бывает одиноко?
– Бывает. – Он закончил есть и лениво водил пальцем по внутренней поверхности ее рук. – Я же говорил тебе, что устал колесить по свету.
Он мог бы водить пальцем и по ее животу – именно там она испытывала странные сладостные ощущения.
– А у тебя никогда не появлялось чувство страха где-нибудь среди океана? Скажем, во время шторма.
– Несколько раз. Вообще-то я осторожен и стараюсь не плавать в плохую погоду. Дело у меня не срочное, так что я могу выждать несколько дней и отложить встречи.
– А какие встречи?
– У тебя очень красивая грудь.
– Ты переводишь разговор на другое.
– Ну да! Это ты переводишь разговор на другое. Все эти дни я только и думаю о твоей груди.
Ей было слишком хорошо и спокойно, чтобы протестовать. Она зевнула и от души потянулась.
– Я наелась, и мне хочется спать. Я, пожалуй, подремлю. А ты что собираешься делать?
– Лежать рядом и смотреть, как ты дремлешь.
Она повернулась на живот и легла щекой на скрещенные руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46