Рид был явно не расположен беседовать. Его глаза были неизменно устремлены на разделительную полосу дороги.Груз тревоги и напряжения все нарастал, и она вдруг выпалила:– Не имею я никакого отношения к тому, что стряслось сегодняшней ночью.Он лишь повернул голову и посмотрел на нее с откровенным недоверием.– А вот Джуниор, по-моему, мне верит, – воскликнула она, пытаясь обороняться.– Да он же ни черта не знает. Вы его обворожили. Стоило разок посмотреть в ваши голубенькие глазки – и все, пошел ко дну как топор. Он уже по шейку увяз в этой слащавой хреновине: «Ах, это дочка Селины!» Вспоминает, как тютюшкался тогда с вами, и готов снова заняться тем же – только совсем другим способом. И игрушечку для вас припас, только эта уж греметь не будет.– До чего вы омерзительны.– То-то млели небось, когда из-за вас мы чуть до рукопашной не дошли.Она заскрежетала зубами.– Насчет моих видов на Джуниора или его видов на меня вы вольны думать как вам заблагорассудится, но я не потерплю, чтобы вы считали меня ответственной за произошедшее этой ночью.– А вы и впрямь ответственны. Вы побудили Пламмета пойти на такое.– Совершенно ненамеренно. Пламмет вбил себе в голову, будто я и есть ответ на его молитвы: бог-де прислал меня, чтобы очистить Пурселл от грешников, от Минтонов, ото всех, кто связан с организацией тотализатора или выступает в поддержку этого предприятия.– Он еще больший псих, чем я думал. Алекс стала растирать плечи и руки, словно от воспоминаний о Пламмете ей стало зябко.– Да вы себе просто не представляете, что такое этот Пламмет. Бог гневается, утверждает он, оттого что я до сих пор не посадила всех вас под замок. Обвинил меня в том, что я якшаюсь с дьяволом, имея в виду вас.Она не стала рассказывать ему, к каким сексуальным сравнениям прибег Пламмет. Рид остановил машину перед ее номером. Разбитая в щепы дверь по-прежнему была открыта нараспашку.– Если не ошибаюсь, вы обещали починить дверь.– Подоприте ее стулом. Ничего с вами до утра не случится. Незаглушенный двигатель работал на холостом ходу. В рации однообразно потрескивало, сообщений никаких не поступало. Весь этот шум действовал ей на нервы.– Мне очень жаль Быстрого Шага, Рид. Я ведь знаю, как вы были к нему привязаны.Он равнодушно пожал плечами, и его кожаная куртка скрипнула, коснувшись обивки кабины.– Он был застрахован.У Алекс вырвался возглас злости и муки. Он не принимал ее извинений. Не нужны ему ее печаль и сожаление – он и себе самому не разрешал подобных чувств. А ведь она своими глазами видела, как он терзался, прежде чем пустить коню пулю в лоб. С не меньшей болью он рассказывал о жалких похоронах своего отца.Вот этого-то Рид и не мог простить ни себе, ни Алекс. Ослабив привычную бдительность, он несколько раз продемонстрировал ей, что и ему не чужды обычные человеческие чувства.Алекс сжала кулаки, свела их вместе и протянула к нему. Сурово нахмурясь, он вопросительно посмотрел на нее.– И что это значит?– Наденьте на меня наручники, – сказала она. – Заберите меня. Арестуйте. Предъявите обвинение. Вы же говорите, я за это ответственна.– Именно, – процедил он в новом приступе ярости. – Ангус был прав. Если б вы сюда не приехали и не стали лезть во все дыры, ничего бы не случилось.– Я не желаю брать на себя вину за то, что произошло ночью. То был поступок психически неуравновешенного человека и его сбитых с толку сподвижников. Не мое расследование, так что-нибудь другое толкнуло бы их на то же самое. Я уже просила прощения за лошадь. Чего вы еще от меня хотите?Он бросил на нее пронзительный взгляд. Она убрала руки с такой поспешностью, будто неосторожно поднесла их к пасти страшного зверя и лишь в самый неподходящий момент поняла это.Она ощутила во рту поцелуй – с привкусом виски и табака. Как бы переживая все заново, она чувствовала, как кружит и шарит во рту его язык, как его пальцы крепко сжимают ей голову, а бедра тесно прижимаются к ее бедрам.– Идите-ка лучше в дом, госпожа прокурор, – сказал он тихо и хрипло.Он включил задний ход. Алекс послушно вышла из машины. Глава 24 Алекс наугад потянулась к трезвонящему телефону. На пятом звонке она сняла трубку и сонно сказала:– Алло?– Мисс Гейтер? Я вас не разбудила? Если да, то простите, пожалуйста. – Алекс отвела падавшие на глаза пряди волос, облизала пересохшие губы, поморгала сонными глазами и с усилием села на кровати.– Нет, я как раз, гм, кое-чем занималась. – Часы на тумбочке показывали десять часов. Она и не предполагала, что уже столько времени, но ведь и легла она почти на рассвете. – Простите, я что-то не узнаю…– Это Сара-Джо Минтон.Алекс, не сдержавшись, удивленно ахнула. Человек сто из ее знакомых могли бы сюда позвонить, но Сара-Джо в их число не входила.– А вы… все в порядке?– Я чувствую себя хорошо, но мне ужасно стыдно тех жутких слов, которые я вам вчера наговорила.Эти полные раскаяния слова поразили Алекс.– Вы были расстроены по вполне понятным причинам.– Не соблаговолите ли выпить со мной чаю? Может быть, она все еще спит и видит сон? В наше время люди говорят: «Давайте пообедаем», или «А что, если по пивку?», или «Давайте соберемся и дерябнем». Но никто никогда не предлагает: «Не соблаговолите ли выпить чаю?»– Очень… очень заманчиво.– Прекрасно. В три часа.– А где?– Да здесь, разумеется, на ранчо. Итак, я вас жду, мисс Гейтер. До свидания.Несколько мгновений Алекс тупо созерцала телефонную трубку, потом тихонько опустила ее. С чего бы это вдруг Саре-Джо вздумалось приглашать ее на чай?Более забитой вещами комнаты, чем кабинет ветеринара Илия Коллинза, Алекс, пожалуй, отродясь не видала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132