– И в чем было дело?– У нее были первые месячные.– А…– Как я понял, миссис Грэм наговорила ей такого, что Селина сама себя стыдилась. Нарассказала ей всяких жутких историй про проклятие, которое пало на Еву, и прочую чушь. – В голосе его звучало осуждение. – Она и с вами так же обходилась?Алекс отрицательно покачала головой, не отрывая лица от его воротника. От шеи Рида шло тепло, она ощущала его запах.– Со мной она была не так сурова. Наверно, к тому времени, как я достигла половой зрелости, бабушка и сама уже сильно просветилась.Только когда Рид осадил лошадь и спрыгнул на землю, Алекс заметила, что они подъехали к маленькому каркасному домику.– И что же мама?– Я ее утешал, сказал, что это нормально, нечего тут стыдиться, что она стала настоящей женщиной.Он накинул поводья на коновязь и закрепил их.– Помогло?– Наверное. Она перестала плакать и…– И?.. – настаивала Алекс, чувствуя, что он хочет опустить самую важную часть рассказа.– Ничего. Перекиньте ногу.Помогая ей сойти с коня, он уверенно взял ее сильными руками за талию и опустил на землю.– И все-таки, Рид?Она уцепилась за рукава его плаща. Губы у него сжались в тонкую упрямую складку. Обветренные мужские губы. Она вспомнила фотографию, на которой Рид целует Седину, когда она стала королевой вечера выпускников. И Алекс снова ощутила, как у нее внутри как бы поднимается и опадает теплая волна.– Вы ее поцеловали, да?Он неловко повел плечом.– Я ее и раньше целовал.– Но в тот раз впервые по-настоящему, правда?Он отпустил ее и, поднявшись на крыльцо, распахнул дверь.– Хотите – заходите, хотите – нет, – бросил он через плечо, – дело ваше.Он исчез в доме, оставив дверь открытой. Подавленная, но снедаемая любопытством, Алекс пошла за ним. Парадная дверь вела сразу в гостиную. Слева арка, сквозь нее виднелась кухня, она же столовая. Коридор напротив вел, надо полагать, в спальню; ей было слышно, как там возится, ища что-то, Рид. Она рассеянно закрыла дверь, сняла очки, перчатки и огляделась.Видно было, что это холостяцкое жилище. Мебель подбиралась для отдыха и удобства, а отнюдь не для украшения. Шляпу он положил на стол, а плащ и перчатки бросил на стул. На остальных предметах обстановки не стояло и не лежало ничего, зато полки были забиты всякой всячиной – как будто уборка сводилась к тому, чтобы засунуть все до последней мелочи. У потолка в углах висела паутина, сверкавшая на солнце, которое пробивалось сквозь пропыленные жалюзи.Он вернулся с летными очками в руках и поймал ее взгляд, устремленный на паутину.– Раз в несколько недель Лупе присылает одну из своих племянниц. Пора уж ей, пожалуй, прийти, – объяснил он просто, не оправдываясь и не извиняясь. – Кофе хотите?– Да, спасибо.Он пошел на кухню. Алекс продолжала бродить по комнате, притоптывая, чтобы восстановить кровообращение в замерзших ступнях. Ее внимание привлек высокий кубок в одном из встроенных в стену шкафов. «Лучшему игроку» – печатными буквами было выгравировано на нем, потом имя и фамилия Рида и дата.– По цвету – то, что нужно?Он подошел к ней сзади. Когда она обернулась, он протянул ей кружку с кофе. И молока не забыл добавить.– Прекрасно, спасибо.Указав кивком головы на кубок, она спросила:– Это в старшем классе, да?– Угу.– Очень почетный приз.– Наверно.Алекс уже заметила, что он пользуется этим, годящимся на все случаи жизни словом, когда хочет закончить разговор. Во всех других отношениях Рид оставался загадкой.– Вы не уверены, что он очень почетный?Он опустился в мягкое кресло и вытянул ноги перед собой.– Я тогда понимал, да и теперь понимаю: за моей спиной стояла отличная команда. Выдвигали и других игроков, не хуже меня.– Джуниора?– Да, и его тоже, – ответил он, уже готовый к обороне.– Однако награду получили вы, а не Джуниор. Он зло посмотрел на нее.– Это необыкновенно важно, надо понимать?– Не знаю, важно ли?Он саркастически рассмеялся.– Хватит играть со мной в следовательские игры, говорите, что у вас на уме.– Ладно. – Притулившись к подлокотнику дивана, она внимательно посмотрела на него и спросила:– А Джуниора задело, что вас назвали лучшим игроком команды?– Спросите его.– Может, и спрошу. Спрошу и Ангуса, как он к этому отнесся.– На банкете по поводу вручения призов Ангус просто лопался от гордости.– Он бы еще больше возгордился, если бы не вы, а его сын был признан лучшим игроком команды. Лицо Рида застыло.– Голова у вас просто набита дерьмом, понятно?– Вами, я уверена, Ангус тоже гордился, но не пытайтесь меня убедить, будто он не предпочел бы, чтобы этот приз достался Джуниору.– Думайте, как вам заблагорассудится, черт побери. Мне-то какая разница. – Он в три глотка опорожнил свою кружку, поставил ее перед собой на низенький кофейный столик и встал. – Готовы?Она тоже поставила кружку на стол, но не двинулась с места.– Почему вы так болезненно к этому относитесь?– Да не болезненно, просто надоело. – Он наклонился так, что их лица оказались рядом. – Этот приз двадцатипятилетней давности – всего-навсего потускневшая железяка, ни на что не годная, разве только пыль собирать.– Тогда почему вы храните его все эти годы? Он провел пальцами по волосам.– Слушайте, сейчас это уже не имеет значения.– Но тогда же имело.– Ничтожно малое. Я даже не получил стипендии как спортсмен, а ведь я рассчитывал на нее учиться в колледже.– И что вы сделали?– Все равно поступил.– Как?– Взял ссуду.– Государственную?– Нет, частную, – уклончиво ответил он.– Кто дал вам деньги? Ангус?– А хоть бы и он? Я все вернул, до последнего цента.– Когда работали на него?– Еще до того, как ушел из «Минтон Энтерпрайзес».– А почему вы ушли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132