До мотеля она ехала дольше обычного: попала в час „пик“. В довершение пошел мокрый снег, и заторы на улицах Пурселла стали невыносимыми.Понимая, что выходить из гостиницы ей не захочется, она купила по дороге жареную курицу. К тому времени, когда она накрыла себе ужин в номере на круглом столе возле окошка, все уже остыло и вкусом походило на картон. Алекс дала себе обещание, что купит фруктов и каких-нибудь полезных для здоровья закусок, чтобы подправить свой скудный рацион, а еще, пожалуй, букетик свежих цветов, чтобы немного оживить унылую комнату. Она также подумала, не снять ли ей устрашающее полотно, изображавшее бой быков; оно занимало большую часть одной стены. Развевающийся красный плащ и слюнявый бык отнюдь не радовали взор.Не желая вновь перечитывать собственные записи, она решила включить телевизор. По кабельному каналу шла комедия, не требовавшая умственного напряжения. К концу фильма Алекс почувствовала себя лучше и решила принять душ.Едва она вытерлась и замотала мокрые волосы полотенцем, как в дверь постучали. Накинув белый махровый халат и подпоясав его, она посмотрела в глазок.Дверь она открыла на ширину цепочки.– Вы что, с благотворительным визитом?– Откройте дверь, – сказал шериф Ламберт.– Для чего?– Мне надо с вами поговорить.– О чем?– Скажу, когда войду. – Алекс не шевельнулась. – Откроете вы дверь или нет?– Я могу с вами и отсюда разговаривать.– Открывайте, черт побери, – рявкнул он. – А то я себе яйца отморожу.Алекс сняла цепочку, распахнула дверь и отступила в сторону. Рид стал топать ногами и стряхивать ледышки, облепившие меховой воротник его куртки. Он окинул ее взглядом.– Ждете кого-то?Алекс сложила руки на животе; этот жест выражал у нее раздражение.– Если это светский визит…– Не визит.Уцепившись зубами за палец, он стянул одну перчатку, потом тем же манером вторую. Похлопал фетровой ковбойской шляпой по бедру, стряхивая мокрый снег, провел рукой по волосам.Он бросил перчатки в шляпу, положил ее на стол и опустился в кресло. Осмотрел остатки ее ужина и откусил кусок от нетронутой куриной ножки. С полным ртом спросил:– Что, не нравится наша жареная курица?Он вольготно развалился в кресле с таким видом, будто устроился там на всю ночь. Алекс продолжала стоять. Как ни странно, она чувствовала себя в халате раздетой, хотя он закрывал ее от подбородка до щиколоток. Гостиничное полотенце, намотанное на голову, тоже не добавляло ей уверенности в себе.Она сделала вид, что ее ничуть не волнует ни его присутствие, ни собственное дезабилье.– Да, жареная курица мне не понравилась, но пришлась кстати. Ради ужина я выходить не хотела.– И очень правильно – в такой-то вечерок. Дороги сейчас опасные.– Это вы могли и по телефону сказать.Пропустив ее замечание мимо ушей, он перегнулся через ручку кресла и посмотрел мимо нее на экран телевизора, где ничем не прикрытая пара предавалась плотским утехам. Камера крупным планом показывала губы мужчины, прильнувшие к женской груди.– Понятно, отчего вы разозлились. Я явился и помешал вам смотреть.Она хлопнула ладонью по выключателю. Экран погас.– Я не смотрела.Когда она снова повернулась к нему, он улыбался, глядя на нее снизу вверх.– А вы всегда открываете дверь всякому, кто ни постучит?– Я не открывала, но вы же стали ругаться.– Значит, это все, что требуется от мужчины, – грязно выругаться.– В этом округе вы старший офицер правоохранительных органов. Если вам нельзя доверять, кому же тогда можно? – Про себя она подумала, что скорее доверится одетому в зеленый полиэстеровый костюм торговцу подержанными машинами, чем Риду Ламберту. – И неужто впрямь было необходимо нацеплять эту штуку, отправляясь с визитом?Взгляд ее упал на кобуру, висевшую у него на поясе. Вытянув длинные, обутые в сапоги ноги, он скрестил их в щиколотках. Сложив ладони, посмотрел на нее поверх них.– Никогда не знаешь, когда он может понадобиться.– А он всегда заряжен?Рид помедлил с ответом, его взгляд опустился к ее груди.– Всегда.Они уже говорили отнюдь не о пистолете. Но еще больше, чем сами слова, ее смутил тон разговора. Переступив с ноги на ногу, она облизнула губы и тут только сообразила, что уже сняла макияж. Она сразу почувствовала себя совсем беззащитной. И от отсутствия косметики, и от его немигающего пристального взгляда.– Зачем вы, собственно, явились? Отчего нельзя было подождать до завтра?– От большого желания.– Желания? – севшим вдруг голосом переспросила она. Он лениво поднялся с кресла и, подойдя поближе, остановился буквально в нескольких дюймах от нее. Сунув загрубелую руку в вырез халата, он обхватил ладонью ее шею.– Есть большое желание, – прошептал он. – Придушить тебя.Разочарованно хмыкнув, Алекс сняла его руку и отступила на шаг. Он ее не удерживал.– Мне позвонил судья Уоллес и рассказал, какое судебное распоряжение вы у него попросили.Сердце у нее перестало бешено колотиться, она сердито чертыхнулась себе под нос.– В этом городе секретов не бывает, что ли?– Да, пожалуй, что нет.– Кажется, мне чихнуть нельзя без того, чтобы все в округе не начали совать мне платки и салфетки.– А как же, вы ведь фигура заметная. А вы чего ожидали, когда потребовали выкопать труп? Что все будет шито-крыто?– Вас послушать, так это просто моя причуда.– А разве нет?– Неужели вы думаете, я стала бы тревожить могилу матери, если б не считала, что это крайне необходимо для разрешения загадки ее убийства? – волнуясь, спросила она. – Боже мой, неужели вы думаете, мне легко было даже выговорить эту просьбу? И с чего это судье понадобилось советоваться с вами, именно с вами, а не с другими?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132