К нам будут охотно приезжать туристы. Предвижу, что лет через двадцать Пурселл станет вторым Лас-Вегасом, возникшим посреди пустыни, как нефтяной фонтан.– Не слишком ли радужная получилась картина? – недоверчиво спросила Алекс.– Разве что самую малость. Но ведь так же сомневались, когда я начал строить этот дом. То же самое твердили, когда я закладывал беговую дорожку и крытый бассейн для лошадей. Но на меня скептицизм не действует. Если хочешь добиться крупных успехов, надо и мечтать по-крупному. Помяните мое слово, – для большей выразительности пристукивал кулаком в такт речи, – если мы получим разрешение на постройку ипподрома, Пурселл преобразится!– Но это ведь не всем придется по вкусу, а? Быть может, кое-кто предпочел бы, чтобы городок остался таким, как есть. Ангус упрямо покачал головой.– Несколько лет назад город наш процветал.– Нефть?– Так точно. Одних банков было десять. Десять. Больше, чем в любом другом городке того же размера. Лавочники прямо с ног сбивались. Торговля недвижимостью шла на «ура». Преуспевали все. – Он замолчал, переводя дух. – Хотите что-нибудь выпить? Пива? Кока-колы?– Нет, спасибо, ничего не надо.Ангус вынул из холодильника бутылку пива, открыл ее и сделал большой глоток.– А потом нефтяной рынок лопнул, – продолжал он. – И мы сказали себе, что это явление временное.– А вас крах нефтяного рынка сильно задел?– У меня прилично вложено в несколько скважин и в компании по добыче природного газа. Но я, слава богу, никогда не вкладывал больше, чем могу себе позволить потерять. Ради нефтяной скважины я еще ни разу не закрыл ни одного своего предприятия.– И все-таки понижение цен на нефть нанесло вам, вероятно, немалый финансовый урон. Неужели вы тогда не расстроились?Он отрицательно покачал головой.– Сколько раз я богател и разорялся – столько у вас, барышня, и годков не наберется. Черт, подумаешь, дело какое: обанкротиться. Богатеть, конечно, приятнее, но остаться без гроша гораздо увлекательнее. Туг уж хочешь не хочешь приходится пошевеливаться. Правда, Сара-Джо, – сказал он, задумчиво вздохнув, – со мной, ясное дело, не согласна. Она чувствует себя куда надежнее, когда денежки пылятся в сейфе; это ей больше по вкусу. Я в жизни не притронулся к ее деньгам, да и к наследству сына. Слово ей дал, что не трону.Разговор о наследстве был для Алекс совершенно чужд. Даже мысль о нем была ей недоступна. Они с бабушкой жили на зарплату, которую та получала в телефонной компании, а потом, когда Мерл ушла с работы, – на ее пенсию. Отметки у Алекс были всегда хорошие, поэтому она получала в Техасском университете стипендию; а после занятий подрабатывала себе на одежду и еду, чтобы бабушка не жаловалась, будто на ней лежат и эти расходы.На юридическом факультете она получала за отличную учебу дополнительные пособия. Работая в государственном учреждении, на роскошь рассчитывать не приходилось. Она выдержала многонедельную битву с собственной совестью, прежде чем решилась купить себе меховой жакет в награду за то, что ее приняли в коллегию адвокатов. Такие траты она себе почти никогда не позволяла.– И у вас достаточно капитала, чтобы финансировать строительство? – спросила Алекс, возвращаясь к теме разговора.– Не у меня лично.– У «Минтон Энтерпрайзес»?– Не только. Мы образовали группу, где вкладчиками выступают и отдельные лица, и предприятия – те, кто рассчитывает получать от ипподрома доход.Жестом пригласив ее сесть, он опустился в красное кожаное кресло с откидывающейся спинкой.– Во время нефтяного бума все почувствовали вкус к богатству. И теперь снова жаждут его.– Не очень-то это лестная характеристика для жителей Пурселла: стая ненасытных плотоядных зверей, готовых пожрать доход от бегов.– Вовсе не ненасытных, – сказал Ангус. – Все получат свою долю, от крупных вкладчиков до владельца бензоколонки самообслуживания на ближайшем углу. И речь не просто о прибыли отдельных лиц. Подумайте, сколько школ, больниц и прочих общественно значимых заведений сможет построить город на свою растущую прибыль. – Подавшись вперед, он сжал кулак, будто ухватился за что-то. – Вот почему так важен этот чертов ипподром. Он поможет Пурселлу снова встать на ноги, и даже больше того. – Его голубые глаза сияли убежденностью и энтузиазмом. – Ну, что скажете?– Я же не идиотка, мистер Минтон, то есть Ангус, – поправилась она. – Я прекрасно понимаю, какое значение будет иметь ипподром для экономического положения в округе.– Тогда почему бы вам не прекратить это нелепое расследование?– Я его нелепым не считаю, – отрезала она. Не сводя с нее глаз, он рассеянно почесал щеку. – Как вы могли подумать, что я способен убить вашу маму? Она была одним из самых близких друзей сына. Приходила к нам каждый день по несколько раз. После замужества пореже, но до того – уж точно. Да я бы пальцем ее не смог тронуть.Алекс очень хотелось ему верить. Хотя он и был в числе подозреваемых, он все равно вызывал у нее искреннее восхищение. Судя по тому, что она узнала из прочитанных газет и из разговора с Ангусом, он построил свою империю, начав с нуля.Даже его неотесанность была по-своему привлекательной. Он обладал даром убеждения. Но ей нельзя было поддаваться магнетизму этой колоритной личности. Как ни сильно она восхищалась Ангусом, гораздо важнее было узнать, каким образом она, невинное дитя, подтолкнула кого-то к убийству собственной матери.– Я не могу прекратить расследование, – сказала она. – Даже если б я того захотела, ведь Пат Частейн…– Слушайте, – резко перебил ее Ангус, – да вы просто похлопайте своими большими ясными голубыми глазками, скажите, что, мол, ошиблись немного, – и завтра, я гарантирую, он даже не вспомнит, зачем вы сюда приехали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132