В порыве вдохновения (отнюдь не божественного) созрела идея, как может ее грех помочь общему плану.
Но Берка его великолепная идея почему-то не радовала.
Он бы очень хотел забыть о том, что она потеряла ребенка. Это делало ее более человечной.
Он бы очень хотел забыть о том, что коснулся ее рук через решетку. Это делало более человечным его.
– Эй, Бейзил, на тебя что, снизошло Божье озарение, или как?
Вопрос прервал его размышления, и Берк мрачно посмотрел на Грегори.
– Ты какой-то чудной. Когда ты выскочил из собора, у тебя было такое выражение лица, словно ты только что увидел Господа Бога.
Берк снова кинул на Джеймса суровый взгляд.
– Ладно, ладно. Наверное, мне просто непривычно видеть тебя без усов и с зализанными волосами. Тебя бы сейчас мать родная не узнала. С очками тоже здорово придумано.
Только сейчас до Берка дошло, что он забыл снять очки в квадратной роговой оправе. Он сорвал их и швырнул на приборную панель. Стекла были простые, но все равно странно, что он про них и не вспомнил. Из-за таких мелочей люди жизни лишаются. Неважно, полицейский ты или преступник, горят обычно именно на подобной ерунде.
Очнись, приказал он себе. Если начнешь колебаться, то пошатнется решимость отомстить за Кевина. А если отступишься – не сможешь жить дальше. Надо действовать или кончать с этой жизнью. Правая рука на руле автоматически сжималась и разжималась.
У дома Джеймса Берк на полной скорости вдавил тормоз, машина дернулась и остановилась.
Грегори взялся за ручку двери.
– Неохота признаваться, но мне понравилось. Пока, Бейзил. Может, еще увидимся. Но только, если мне сильно не повезет.
Тут лицо Грегори выразило крайнюю степень замешательства: Берк вылез из машины и зашагал рядом с ним по дорожке, ведущей к дому.
– Рад, что ты получил удовольствие. Потому что мы еще не закончили, святой отец.

Глава 15

Пинки разрезал свой филе-миньон с кровью.
– Как это называется?
Реми отвела глаза от сочащегося кровью мяса.
– «Дом Дженни». Названо так в честь трехлетней девочки, которую бросила мать. Когда девочку нашли, она умирала от голода. Ее не удалось спасти.
– Кошмар какой! – воскликнула Фларра. – В Америке, где перекормленные богачи тратят бешеные деньги на диеты, ребенок умирает от голода!
– Ужасно, правда?
Реми специально выбрала для разговора с Пинки вечер, когда они ужинали вместе с Фларрой. Реми знала, что сестра встанет на ее сторону. Фларру всегда возмущала любая несправедливость.
Пинки покрутил коктейльную соломинку.
– Этот священник, отец…
– Грегори, – подсказала Реми. – Он позвонил и спросил, не могли бы мы встретиться и обсудить этот проект.
– Им, конечно, нужны деньги. Она кивнула.
– Он сказал, они собирают деньги, чтобы «Дом Дженни» как можно скорее открылся и начал функционировать.
– Вечно они клянчат деньги. Почему ты не ешь? – спросил он, взглянув на ее тарелку.
– Не хочу.
– У тебя испортился аппетит после этих разговоров о голодной девочке. У моей жены чувствительная натура. – Он потянулся через стол и взял ее за руку. – Если тебе от этого станет лучше, я завтра прикажу секретарше послать чек твоему отцу Грегори.
– Этого недостаточно, – возразила она, мягко отнимая руку. – Я хочу помогать им напрямую.
– У тебя нет времени.
Уверенный, что разговор на эту тему окончен, Пинки вернулся к своему миньону. Но Реми не собиралась отступать. Это было не упрямство и не желание чем-то себя развлечь, нет. Это была душевная потребность. Священник сказал: «Может быть, вы тоже сможете чем-то помочь бедным детям…»
Появление «Дома Дженни» было словно ответом на ее молитвы. Она молила о возможности искупить свой грех, и вот эта возможность появилась в виде утреннего звонка священника, отца Грегори. Если Господь хочет, чтобы Реми этим занялась, то даже Пинки Дюваль не сможет ее остановить.
С деланной небрежностью она произнесла:
– Я вполне могу выделить несколько часов в неделю, когда я ничем не занята.
– Я думаю, ей это будет полезно, Пинки, – включилась в разговор Фларра. – Реми в последнее время какая-то грустная.
– Вовсе нет, – возразила Реми.
– Ты тоже заметила? – игнорируя реплику Реми, обратился к Фларре Пинки.
Девочка кивнула, тряхнув черными кудряшками.
– Вот уже несколько месяцев она ведет себя как жуткая зануда.
– Спасибо.
– Но это правда, Реми. Раз и я, и мой любимый зять это заметили. – Фларра похлопала ресницами и посмотрела на Пинки. – Можно мне еще вина?
– Нет, нельзя, – ответила за него Реми.
– Господи! Обычная школа – нельзя. Мальчики – нельзя. Вино – нельзя. Как будто я живу на Марсе!
– Да сестра Беатриса в обморок упадет, если ты вернешься в монастырь пьяная.
– Готова поспорить, что сестра Беатриса сама втихую выпивает. Давайте поговорим о Марди-Гра?
– Не сегодня. – Реми заметила, что Пинки не вмешивается в беседу между сестрами, только смотрит, но от этого взгляда Реми сделалось не по себе. – О чем ты думаешь, Пинки?
– Я думаю, что мне совсем не нравится желание моей жены общаться со всякой рванью.
– Я даже еще не знаю, что собирается предложить отец Грегори, – возразила она. – Он только попросил нас присоединиться к списку пожертвователей и уговорить наших друзей тоже сделать взнос. Конечно, пока я с ним не встречусь, я не могу ничего сказать, но мне бы очень хотелось принять участие в этом проекте. И уж в любом случае наш чек я хотела бы вручить ему сама.
– Где находится это новое заведение?
– Он не говорил о каком-то конкретном месте.
– А где он собирается с тобой встретиться?
– Он предложил мне самой выбрать. Пинки задумчиво потрогал указательным пальцем свой бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118