Не сговариваясь, они отдавали одни и те же приказания.
Обе «Акулы» одновременно пристали к бортам «Дракона». Викинги вцепились абордажными баграми в борта тонущего драккара. Но вода вливалась уже и снаружи в весельные дыры лучшего драккара Нидароса.
Викинги «Дракона», исполняя приказы ярла и Эстольда, перескакивали на «Акулы» и налегали на обратные борта, чтобы весом своих тел уравновесить тяжесть, которая могла перевернуть «Акулы».
«Орел» подошел кормой и бросил петли. Оттар сам надел их на обгорелую шею чудовища. И все же «Дракон» погружался. Если бы подхватить и корму, зацепить хвост. Но «Волк» или «Змей», которые могли бы спасти своего младшего брата, охраняли воды далекого Гологаланда!
На кормовой палубе Эстольд одиноко держался за правило руля. Река утопила его выше колен. Тяжесть «Дракона» побеждала усилия «Акул» и «Орла».
– Уходи! – приказал ярл кормчему.
Добычи было слишком много, «Дракон» принял все железо, взятое в городке. И сало, и бочки меда, и вяленое мясо, и меха, которые сейчас напитывались водой…
Оттар не хотел терять лучшего кормчего фиордов. Он опять крикнул Эстольду, напоминая клятву:
– Повиновение ярлу! Уходи на «Черную», Эстольд!
Изогнутый хвост «Дракона» скрылся, вода достигла пояса кормчего. Над поверхностью мутной воды оставались правило руля и бронзовый диск перед кормчим. Эстольду некуда было уходить.
С «Черной Акулы» метнули ременную петлю. Эстольд надел ее вокруг груди, сделал шаг, другой и исчез в реке. Его, задыхающегося, вытащили на корму «Черной Акулы».
Борьба за «Дракон» продолжалась. Течение увлекало три драккара, вцепившиеся в четвертого, на стрежень реки, ближе к крутому правому берегу. Никто не обращал внимания на биармов, а они скоплялись. Дальше и ниже стрежень бил к яру материка.
Если бы удалось вытащить «Дракон» на мель! Но кормчий «Орла» не знал дна чужой реки. Эйнару была нужна не предательская, сосущая, илисто-топкая мель речного устья, а твердая, песчано-галечная. Промеры с носа «Орла» говорили о слишком большой глубине для того, чтобы попытаться разгрузить «Дракон» под водой и потом заставить его всплыть.
Весь под водой, «Дракон» держался лишь усилиями обеих «Акул» и «Орла». Нос тяжело груженного «Орла» задрался высоко над водой, будто бы «Орел», как гусь, хотел взять разбег и взлететь. На драккаре перебрасывали добычу на нос, разгружая корму. Одновременно «Орел» греб. Вся надежда возлагалась лишь на Эйнара, который искал мель и не находил ее.
На «Драконе» оставался один ярл. Он переговаривался с Эйнаром. Не выброситься ли на правый берег и отогнать биармов? Правый берег был крутым, под ним глубоко. «Орел» не мог вытащить на него «Дракона». Сам «Орел» мог перевернуться при такой попытке.
Слева лежали топкие, грязные берега. Все же, борясь с отливным течением устья, «Орел» тащил влево.
Все драккары были слишком перегружены, слишком. Низкие и длинные «Акулы» медленно кренились. Веса викингов, которые надавили на противоположные борта, было недостаточно, чтобы уравновесить мертвую тяжесть «Дракона».
Река неумолимо приближалась к весельным дырам в борте «Синей Акулы». Достаточно «Синей» еще немного увеличить свой крен, и вода начнет вливаться в нее. Нагрузка на борт «Черной Акулы» сразу увеличится, и обе станут тонуть. Не вместе, а вслед за «Драконом».
Одной рукой Оттар держался за канат, которым «Орел» поддерживал над водой голову «Дракона», а другой опирался на шею. Медлить еще – потерять и «Акул».
– На «Акулах» – слушай! – громко предупредил ярл. – На баграх – слушай! Все вместе на баграх – опускай! Раз! Еще раз! Сразу все! Опускай!
Люди моря, викинги понимали ярла и перехватывали багры с совершенным единством.
Больше не было видно ни правила руля, ни диска на погрузившейся корме «Дракона». Оттар чувствовал, как под его ногами палуба круто перекосилась к корме. «Акулы» выпрямлялись.
Быть может, удастся найти мель и вытащить «Дракон»? Биармы не дадут поднять его. Стрелы, стрелы и стрелы, днем и ночью, – с отравленной костью на дереве… Оттар отогнал мелькнувшую на миг мысль. Как Эстольд, он продел под мышки, поверх тяжелых боевых лат, поданную с «Орла» ременную петлю. Вода входила под поножи, в латные сапоги, под кирасу на груди. Оттар не чувствовал холода.
– Все на баграх, – командовал ярл, – сразу! Слушай! На «Орле» – канат, на «Акулах» – багры!..
«Дракон» должен уйти сразу, он перевернет того, кто опоздает.
– Канат – руби! Багры – бросай!
Черная, обгорелая голова чудовища – все, что еще оставалось от «Дракона», – исчезла, как если бы река рванула к себе драккар. Так ярл ощутил исчезновение опоры под ногами. Он повис рядом с рулем «Орла». Через мгновение его выхватили на палубу.
Он был горд собой – он, ярл Нидароса Оттар, сын Рекина, внук Гундера, вышел из борьбы победителем. Разве не он сделал все для спасения «Дракона» и разве не он сумел не погубить вместе с «Драконом» и «Акул» неразумной жадностью? Оттар был уверен, что любой ярл, какой-нибудь Мезанг, Зигфрид Неуязвимый, Гангуар Молчальник, Гольдульф, Балдер Большой Топор или Скат вцепились бы в свое гибнущее достояние и потонули бы вместе с ним… Так же, как каждый из них погубил бы и викингов и себя, безнадежно, с тупым упрямством цепляясь за богатую, но слишком хорошо защищенную землю биармов!
3
Ярл Оттар умел падать как кошка, на все четыре лапы, с целыми ребрами и хребтом. Борьбой с последним бедствием, битвой с рекой за «Дракон», он ловко сумел заслонить от самого себя истинное значение великой неудачи, постигшей его на берегах Гандвика. Он выпрямился, он вновь верил в силу своей воли, в могущество своего разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153