Нам с тобой не только пришлось бы спать вдвоем в одной постели, но, вероятно, в одной комнате с другими людьми, от которых дурно пахнет. Что же касается отдыха, то даже если бы, невзирая на блох и других паразитов, ты сумел бы заснуть, тебя тут же разбудил бы шум, поднятый каким-нибудь буяном, который развлекается со своей старой, немытой шлюхой – если только ее сестры по профессии еще раньше не истощили бы твоего терпения, пытаясь получить от тебя такое же удовольствие… Впрочем, попадаются постоялые дворы и похуже…
– Хуже этого? – спросил Пьетро.
– Да. Те, которые по-настоящему плохи, иногда внешне выглядят немного пристойнее. Но вино в них всегда отравлено. И если дочери греха выглядят там помоложе и попригляднее, то они и более искусны в выпотрашивании кошельков. После ночи, проведенной с такой девкой, ты проснешься с дикой головной болью, в чем мать родила, без своего добра, без лошадей, без денег и без одежды. Пока ты спишь, тебя перенесут в какое-нибудь отдаленное и пустынное место – если они окажутся достаточно милостивыми и воздержатся от того, чтобы перерезать тебе горло.
– А хороших постоялых дворов не бывает? – спросил Пьетро.
– Никогда, – отозвался Исаак. – Лучше будем спать на воздухе.
Вот так они и спали – на воздухе, держа оружие под руками. По милости Божьей, они избежали нападения разбойников. Наконец они добрались до Анконской Марки, местности настолько отличной от острова Сицилии, насколько можно вообразить. Значительное пространство здесь занимали солончаковые болота с высокой травой, гнущейся под ветром, и скалистые холмы, круто вздымающиеся над синевой Адриатического моря. Дул горячий ветер, волнуя траву, чайки висели с криками над морем. Бесплодная страна, ничего похожего на тропическую растительность Сицилии. Чистая, твердая земля. Грубая, с четкими очертаниями, непоколебимая. Птицы эгретки сидели на воде и кричали, и крик их был как резкая, нестройная музыка, соответствующая всему пейзажу и составляющая часть этой дикой местности.
Но теперь они достигли конечной цели своего путешествия. Они подъехали к ферме крестьянина, который многим был обязан Исааку. Родители этого человека были крестьяне, но он родился на свет таким калекой, что ни один благородный рыцарь не желал принять его к себе в вассалы. После смерти родителей он существовал тем, что собирал хворост в лесу, принадлежащем барону Роглиано, за эту привилегию он заплатил деньгами, которые ссудил ему Исаак. Через какое-то количество лет эта пограничная земля, в прошлом предмет спора между владельцами Роглиано и Синисколы, оказалась такой изрезанной, бесплодной и совершенно очевидно бесполезной, что ни один из этих благородных рыцарей не стал больше защищать ее. Вот в этой ситуации горбун Паоли по совету Исаака рискнул купить два участка земли – один у графа Алессандро, другой у барона Рудольфа, деньгами его опять-таки ссудил Исаак, чье сердце всегда смягчалось при виде человеческого злосчастия. Но Паоли, будучи калекой, обладал при этом недюжинным умом, и поэтому в точности следовал советам Исаака, обрабатывая свои несчастные пять акров. Работая с утра и до ночи, горбун выкопал в выемке между двумя холмами колодец, который дал, как и предсказывал Исаак, совсем неглубоко от поверхности земли обильный источник воды. Потом по чертежу, который дал ему Исаак, он смастерил водяное колесо, по образцу виденного Исааком в Египте. Это колесо поднимало воду из колодца и выливало на деревянный желоб, который орошал всю землю Паоли.
За один сезон земля неслыханно расцвела. За пять лет Паоли расплатился со всеми долгами – кроме долга благодарности, которую его простое сердце всегда испытывало по отношению к Исааку. Поначалу водяное колесо Паоли принесло ему некоторые неприятности. Он заслужил репутацию человека, связанного с дьяволом, и им заинтересовались служители святейшей инквизиции. Но монахи местного аббатства были образованными людьми и даже отчасти учеными. Двенадцать дней они изучали, как работает водяное колесо, наблюдая, как его мул бесконечно кружит вокруг колеса и серебряная вода выливается из привязанных к колесу горшков. И тогда, вместо того чтобы покарать его, они вернулись в аббатство и соорудили такое же и даже усовершенствованное колесо, использование которого удвоило урожаи на землях аббатства.
Паоли посетил сам настоятель и благословил его земли, после чего Паоли, будучи не дураком, принес вассальную клятву высокому церковнику и передал всю землю аббатству, получив ее обратно в качестве ленного владения; таким образом он предотвратил попытки своих знатных и жадных соседей захватить его землю силой, что они безусловно сделали бы, поскольку эта земля вновь стала ценной.
Уже в течение многих лет у Исаака появился обычай навещать Паоли во время своих поездок в Рецци. Тот всегда с превеликой радостью встречал своего благодетеля, и потому что был ему бесконечно благодарен, и потому что любил засыпать Исаака вопросами о том, что происходит в мире за пределами его маленькой долины.
Они въехали через ворота в каменной стене, и Пьетро выпрямился в седле. Он был слишком горд и не мог допустить, чтобы незнакомый человек видел его слабость. Да и надежда на скорый отдых придала ему сил. Паоли выбежал приветствовать их, похожий на огромную лягушку-вола, его непропорционально большое безобразное лицо сияло улыбкой. Он придержал стремя Исаака, чтобы помочь спешиться золотых дел мастеру, потом, заметив, насколько устал мальчик, протянул свои длинные руки и снял Пьетро с седла так нежно, словно тот был младенцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137