Теперь, уже в первые часы после приземления, он сразу почувствовал перемену в своем положении. С одной стороны, он сам интересовал всех несравненно больше, чем день назад, что очень его забавляло: неужто за 108 минут он мог так измениться?! С другой, он ощущал значительно большую несвободу, чем раньше. Он очутился в положении малого ребенка, за которого решают все: когда ему вставать и когда ложиться, во что одеваться, что есть, когда гулять. Его самостоятельность не распространялась дальше выбора, что взять с тарелки: огурец или помидор.
Теперь, в самолете, развесив на плечиках новенький китель и шинель с ослепительными майорскими погонами, он зубрил рапорт, который должен отдать Хрущеву, спустившись с трапа лайнера. Подумать только: Хрущев будет встречать его на аэродроме!
По тщательно выверенному графику самолет Хрущева садился в 12.30. Самолет Гагарина – в 13.00. С Хрущевым в Москву летели Микоян и Мжаванадзе. Гагарин старался представить себе, как все это будет происходить, но не мог, воображения не хватало. Чудеса этого невероятного дня начались очень скоро. Километрах в пятидесяти от Москвы к самолету пристроился почетный эскорт из семи истребителей: по два на крыльях и три на хвосте. Этого он не ожидал. Не ожидал и флагов на улицах Москвы, которые хорошо были видны сверху, когда они заходили на посадку. Последнее, что разглядел Гагарин в иллюминатор перед тем, как выйти, – красная ковровая дорожка, которая тянулась к низенькой трибуне, плотно заставленной темными фигурками в шляпах – лиц он не разобрал. Самолет остановился. Он готов: шинель, белый шелковый шарфик, фуражка – «краб» по центру – все в порядке... Дверь откинулась внутрь самолета...
Но было не все в порядке. Это я хорошо помню. Вместе с другими журналистами и киношниками я сидел на большой двухэтажной «этажерке», собранной из металлических труб и деревянных трапов на манер строительных лесов и стоявшей метрах в двадцати от ковровой дорожки. Все мы хорошо видели, как, едва только Юрий вступил на нее, с крючков его черного ботинка соскочил шнурок и петля его забилась в ногах космонавта. Это можно разглядеть и в кинохронике. «Этажерка» замерла. Мы беззвучно молились всем известным богам: «Не споткнись! Не упади!» Было бы чудовищно несправедливо: упасть, когда на тебя смотрит весь мир! Гагарин ничего не чувствовал. Может это и к лучшему: иначе он мог бы сбиться с шага. Он шел размашисто, четко, в ритме старого довоенного марша «сталинских соколов»: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор...» Подошел к трибуне, остановился перед микрофоном, вскинул руку к козырьку и начал рапортовать, глядя прямо в счастливые глаза Хрущева:
– Товарищ первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии...
Властно раздвинув строй охраны, окружавшей трибуну, на Гагарина, прильнув глазом к визиру маленькой кинокамеры, надвигался большой грузный человек в тяжелом драповом пальто. Я узнал Туполева. Ни один киношник позволить себе такую дерзость не смог бы...
Растроганный добрым видом и четким докладом космонавта, Никита Сергеевич обнял и расцеловал его, а потом начал представлять ему всех членов Политбюро, а также монгольского вождя Цеденбала, но представить всех не успел – Юрий потянулся к Вале, маме, отцу, братьям и сестрам, стоявшим тут же, по левую руку Хрущева.
Гагарин рассказывал мне, что, отчеканив свой рапорт, он в ту же секунду погрузился в какую-то прострацию, как бы в сон. Чувство это усиливали лица вождей, которых он знал по портретам, но не воспринимал как живых людей, и которые с интересом рассматривали его теперь, а многие – радостно целовали. «Это Брежнев, это Козлов, это Ворошилов, Микоян...», – отмечал он про себя, но все эти знакомые незнакомцы были гораздо ближе к миру сна, чем реальной жизни. Целуя родных, не понимал, как попали они сюда, ведь они жили в Гжатске, как оказалась здесь Валя, мелькнула даже мысль: «А на кого же она оставила девочек...» Сойдя с трибуны, Никита Сергеевич провел Гагарина вдоль плотной толпы людей, отгороженных милицией и веревочным запретом, и он опять встретил эти радостные глаза, жадно его рассматривающие, и неожиданно увидел свои собственные большие портреты на палках и лозунги с его фамилией. Портреты были трех людей: Ленина, Хрущева и его, Гагарина. Но больше всех – Гагарина. Как это может быть?! Но так было...
А потом этот проезд в открытой машине. Почти весь путь от аэропорта до Кремля Гагарин стоял, потому что не было ни одного километра на его трассе, где бы ни было ликующих людей, которые аплодировали ему, махали и бросали цветы, рискуя попасть под колеса семнадцати мотоциклов эскорта, окружавших его автомобиль. У самого Кремля, на повороте под своды Боровицких ворот, толпа прорвала оцепление: люди бежали бегом от Волхонки и Румянцевской библиотеки, размахивая флагами и букетами. Когда, подталкиваемый Хрущевым, он появился на трибуне Мавзолея, восторженный рев толпы прокатился над Красной площадью...
Сергей Павлович прилетел из Куйбышева накануне праздника под вечер. На аэродроме его встречала жена. Подвезли в своей машине Галлая до дома и в Останкино оказались уже в сумерках. Нина Ивановна сразу увидела, что он очень устал, и быстро уложила его в постель.
Утром вместе с женой Королев поехал во Внуково встречать Гагарина. На трибуне стоять ему не полагалось: он был не вождь и не родственник. Обратно в Москву машина Королева шла в огромном хвосте других машин после вождей, министров и маршалов. Его народ уже не приветствовал: толпы таяли, оставляя на мостовой раздавленные букеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467