ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Никто тогда не руководил добродушно. Добродушный руководитель – заведомо слабый руководитель.
Королев кричал на своих людей, потому что Устинов кричал на него, а Хрущев кричал на Устинова. Руководить – это значит быть недовольным – вот стиль его времени. И ужасно не то, что он кричал, а то, что те, на кого он кричал, считали это нормальным. Они бы растерялись и не поняли его, веди он себя по-другому, чувствовали бы себя не в своей тарелке, а некоторые административные мазохисты просто обиделись бы на него!
Огромная, космическая – в прямом и переносном смысле этого слова – работа Королева в последнее время, тот многомесячный хор славословий, который постоянно теперь ее окружал, заставили Сергея Павловича по-новому взглянуть на все свое Дело и на свое место в этом Деле. В эти дни он и написал Нине Ивановне большое исповедальное письмо, редкое среди многих его писем.
«...Дела наши здесь идут с необычным (даже для нас!) напряжением и обилием всяких трудностей, – писал Сергей Павлович. – Это все, в общем, закономерно, т.к. наша ближайшая задача весьма трудна и сложна даже просто по своему замыслу. Очень отрадно видеть, что такой большой коллектив самоотверженно трудится буквально без отдыха, все забыв и думая только о том, чтобы выполнить задание. Я очень, очень рад, что вокруг выросли эти люди, ведущие наше дело вперед.
Все эти дни я как-то по-новому, с особенным вниманием присматриваюсь и к своей лично работе здесь. Конечно, я не работаю с гаечным ключом или электрическим пробником, но мне кажется, что (я) глубоко участвую во всех процессах и работах, здесь идущих. Все же опыт есть и глаз наметан, а голова неутомимо подсказывает новые мысли. За эти 10-12 лет «такой работы» крепко связались теория с практикой, расчет с конструкцией, замысел с исполнением. И, наверное, мне выпало великое человеческое счастье трудиться в этом большом и увлекательном деле – редкое для человека счастье!
Вот и лирики немного, – вероятно, русский человек без этого не может...»
Вопрос о формах собственного участия во всех работах всегда волновал Сергея Павловича. Что должен делать и чего не должен делать Главный конструктор? Он немало об этом размышлял. Однажды в разговоре с авиаконструктором Игорем Александровичем Эрлихом он так сказал о руководителе одного авиационного КБ:
– Это дело он сделать не сумеет. Он кустарь, у него в кабинете кульман стоит...
– Да он за кульманом и не работал никогда, – возразил Эрлих.
– А для чего поставил? У него идеология кустаря: сам придумаю, сам начерчу, сам сделаю...
Надо думать, что Королев и сам «выдавливал из себя по капле» такого кустаря – ведь было время, когда он сам придумывал, сам чертил и сам строил. Уже в конце жизни в единственном записанном на пленку интервью, которое он дал радиожурналисту Юрию Летунову, Королев так сформулировал свое кредо:
– Если вы думаете, что Главный конструктор какой-нибудь системы или корабля – творец этого корабля, вы заблуждаетесь. У Главного конструктора есть прямые обязанности, за которые он и морально, и по закону несет прямую личную и единоличную ответственность. Скажем, исходные данные. Спорят с ним сотни людей в течение трех месяцев. Наступает момент, когда эти данные должны быть утверждены. За утвержденные данные по закону и по совести ответственность несет персонально и единолично Главный конструктор. За методику. За безопасность. Ведь можно построить работу так, что не все предусмотришь, что-то не сделаешь. Но жизнь не обманешь, и это «что-то» обязательно вылезет! Разве может Главный конструктор все предусмотреть? Не может. Это плод коллективного труда. Методику надо выработать, надо отсеять все лишнее, надо взять главное, основное, надо установить порядок и надо его утвердить. Вот за это Главный конструктор несет персональную и единоличную ответственность...
Видно, что ноша эта была нелегка. Ведь в том письме, где он пишет, что не работает с гаечным ключом, есть такое грустное продолжение:
«Я сделал и еще один вывод, и довольно печальный, из своих наблюдений: устаю страшно, и даже не только физически, а как-то морально, или душевно. После напряженной работы плетусь без сил, ложусь и проваливаюсь в пустоту сна, а, проснувшись, чувствую себя неотдохнувшим. Это очень плохо, я раньше этого не замечал за собой, и утомление бывало простым, обычным и проходящим после отдыха, даже короткого.
Летят золотые годы, и они же неумолимо сказываются во всем этом! Как же мало времени отведено человеку на его творческую сознательную жизнь – и для труда, и для благ жизни! Это – так!..»
Вот такое необычное, грустное пророческое письмо написал Сергей Павлович в своем тюратамском домике за три дня до старта «Луны-3».
Королев считал, что дела «идут с необычным (даже для нас!) напряжением и обилием всяких трудностей». Через много лет ветеран-испытатель А.И.Осташов уточнит в своих, воспоминаниях, что многие проблемы в те дни действительно решались при непосредственной подготовке станции к пуску. «В частности, – пишет Аркадий Ильич, – только на космодроме удалось окончательно доработать и отладить систему электропитания, а многие научные приборы были включены в состав станции только после определения окончательных весовых лимитов. Работали круглосуточно, и многие специалисты не покидали места испытаний станции по несколько суток подряд».
Как уже отмечалось, в «Луне-2» Королева волновала только точность наведения ракеты на космическую цель. В новом эксперименте наиболее сложной задачей были само фотографирование Луны, обработка снимков и передача их по телеканалу на Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467
Королев кричал на своих людей, потому что Устинов кричал на него, а Хрущев кричал на Устинова. Руководить – это значит быть недовольным – вот стиль его времени. И ужасно не то, что он кричал, а то, что те, на кого он кричал, считали это нормальным. Они бы растерялись и не поняли его, веди он себя по-другому, чувствовали бы себя не в своей тарелке, а некоторые административные мазохисты просто обиделись бы на него!
Огромная, космическая – в прямом и переносном смысле этого слова – работа Королева в последнее время, тот многомесячный хор славословий, который постоянно теперь ее окружал, заставили Сергея Павловича по-новому взглянуть на все свое Дело и на свое место в этом Деле. В эти дни он и написал Нине Ивановне большое исповедальное письмо, редкое среди многих его писем.
«...Дела наши здесь идут с необычным (даже для нас!) напряжением и обилием всяких трудностей, – писал Сергей Павлович. – Это все, в общем, закономерно, т.к. наша ближайшая задача весьма трудна и сложна даже просто по своему замыслу. Очень отрадно видеть, что такой большой коллектив самоотверженно трудится буквально без отдыха, все забыв и думая только о том, чтобы выполнить задание. Я очень, очень рад, что вокруг выросли эти люди, ведущие наше дело вперед.
Все эти дни я как-то по-новому, с особенным вниманием присматриваюсь и к своей лично работе здесь. Конечно, я не работаю с гаечным ключом или электрическим пробником, но мне кажется, что (я) глубоко участвую во всех процессах и работах, здесь идущих. Все же опыт есть и глаз наметан, а голова неутомимо подсказывает новые мысли. За эти 10-12 лет «такой работы» крепко связались теория с практикой, расчет с конструкцией, замысел с исполнением. И, наверное, мне выпало великое человеческое счастье трудиться в этом большом и увлекательном деле – редкое для человека счастье!
Вот и лирики немного, – вероятно, русский человек без этого не может...»
Вопрос о формах собственного участия во всех работах всегда волновал Сергея Павловича. Что должен делать и чего не должен делать Главный конструктор? Он немало об этом размышлял. Однажды в разговоре с авиаконструктором Игорем Александровичем Эрлихом он так сказал о руководителе одного авиационного КБ:
– Это дело он сделать не сумеет. Он кустарь, у него в кабинете кульман стоит...
– Да он за кульманом и не работал никогда, – возразил Эрлих.
– А для чего поставил? У него идеология кустаря: сам придумаю, сам начерчу, сам сделаю...
Надо думать, что Королев и сам «выдавливал из себя по капле» такого кустаря – ведь было время, когда он сам придумывал, сам чертил и сам строил. Уже в конце жизни в единственном записанном на пленку интервью, которое он дал радиожурналисту Юрию Летунову, Королев так сформулировал свое кредо:
– Если вы думаете, что Главный конструктор какой-нибудь системы или корабля – творец этого корабля, вы заблуждаетесь. У Главного конструктора есть прямые обязанности, за которые он и морально, и по закону несет прямую личную и единоличную ответственность. Скажем, исходные данные. Спорят с ним сотни людей в течение трех месяцев. Наступает момент, когда эти данные должны быть утверждены. За утвержденные данные по закону и по совести ответственность несет персонально и единолично Главный конструктор. За методику. За безопасность. Ведь можно построить работу так, что не все предусмотришь, что-то не сделаешь. Но жизнь не обманешь, и это «что-то» обязательно вылезет! Разве может Главный конструктор все предусмотреть? Не может. Это плод коллективного труда. Методику надо выработать, надо отсеять все лишнее, надо взять главное, основное, надо установить порядок и надо его утвердить. Вот за это Главный конструктор несет персональную и единоличную ответственность...
Видно, что ноша эта была нелегка. Ведь в том письме, где он пишет, что не работает с гаечным ключом, есть такое грустное продолжение:
«Я сделал и еще один вывод, и довольно печальный, из своих наблюдений: устаю страшно, и даже не только физически, а как-то морально, или душевно. После напряженной работы плетусь без сил, ложусь и проваливаюсь в пустоту сна, а, проснувшись, чувствую себя неотдохнувшим. Это очень плохо, я раньше этого не замечал за собой, и утомление бывало простым, обычным и проходящим после отдыха, даже короткого.
Летят золотые годы, и они же неумолимо сказываются во всем этом! Как же мало времени отведено человеку на его творческую сознательную жизнь – и для труда, и для благ жизни! Это – так!..»
Вот такое необычное, грустное пророческое письмо написал Сергей Павлович в своем тюратамском домике за три дня до старта «Луны-3».
Королев считал, что дела «идут с необычным (даже для нас!) напряжением и обилием всяких трудностей». Через много лет ветеран-испытатель А.И.Осташов уточнит в своих, воспоминаниях, что многие проблемы в те дни действительно решались при непосредственной подготовке станции к пуску. «В частности, – пишет Аркадий Ильич, – только на космодроме удалось окончательно доработать и отладить систему электропитания, а многие научные приборы были включены в состав станции только после определения окончательных весовых лимитов. Работали круглосуточно, и многие специалисты не покидали места испытаний станции по несколько суток подряд».
Как уже отмечалось, в «Луне-2» Королева волновала только точность наведения ракеты на космическую цель. В новом эксперименте наиболее сложной задачей были само фотографирование Луны, обработка снимков и передача их по телеканалу на Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467