А ведь молодой человек, который видит, что все это поощряется, который в полном соответствии со стадным конформистским инстинктом, присущим молодежи, начинает подражать этим людям с раскачанной нервной системой, как же он может себя вести в дальнейшем иначе, чем эти истерики, лишенные тормозящих центров?
Причем, что любопытно: если бы иногда для естественной разрядки мы бы покомиковали, подергались бы, покричали бы, с большим внутренним юмором относясь к этому своему времяпрепровождению, то это было бы вполне естественным процессом, одним из возможных многочисленных аспектов отдыха. Ведь если мы танцуем северные, шотландские танцы, то почему бы нам под настроение не сплясать и южноафриканские? Но когда подобный стиль становится стилем всей жизни и единственным видом использования свободного времени, то дело принимает для нашего здоровья качественно иной оборот. Кстати говоря, битлзы прекрасно знали, как вести себя на сцене: сами они в истерию не впадали. Они вели себя, как хорошие профессиональные актеры, скажем, как тот Отелло, который, изображая страсть и ревность, тем не менее Дездемону в действительности жизни не лишает. Иначе говоря, они с полным самообладанием сохраняли свое здоровье. Но что творилось в зале! Истерика, крики, плачи, вопли, рвание на себе одежды, а эти ребята, боготворимые сейчас, хладнокровно подогревали экстаз: вдруг разбивали на сцене гитару и бросали ее в зал. Разумеется, вокруг нее возникает свалка, вопят задавленные, начинается Драка, а потом слушатели выходят в мир со стереотипом подобной раскованности…
В Америке уже создано общество из миллионов родителей, активно выступающих против разрушительных воздействий рок-культуры. Их молодежь, поставившая перед собой трезвые цели, противостоит року, а мы продолжаем смаковать и внедрять все это, полагая, что рок-культура позволяет и нам быть современными. Да, современными — в стремлении к систематическому разрушению тонких особенностей психики и физио- логии того именно поколения, которому и надлежит взять на себя вот-вот, уже скоро, в XXI в. руководство обществом. И если мы всерьез озабочены программой здоровья, то должны четко осознавать, что она безусловно и неразрывно должна быть связана с программой общечеловеческой культуры как процесса, направленного на расцвет человеческой личности, а не на ее деградацию.
Теперь понятно, почему я сказал о Толе как о везунчике и в таком смысле слова: развитие невротизма и агрессии, стадности, подавляющей индивидуальность, к счастью, в этом плане его миновали. И вот он уже в армии. Армейскую службу он прошел благополучно: возмужал, окреп, стал человеком, понимающим значение и дисциплины, и личной инициативы. Он регулярно занимался физическими упражнениями, бегал кроссы, обтирал торс холодной водой. Армия приучила его к порядку и чувству ответственности гражданина за спокойствие своей отчизны. В нем окрепло общественное самосознание, расхлябанность в быту ушла из-за требовательной заботы старшины. Армия его организовала. Можно было бы говорить и о других плюсах армейской жизни, но приходится отметить и такой удручающий порок, каким наградила его армия, как курение. Без долгих разговоров замечу в этой связи, что из того уже ничтожного фонда здоровья, который сохранился у него после вполне «благополучного» детства, он вычеркнул из запасов оставшейся жизни еще не менее десяти — пятнадцать лет, не говоря уже о почти гарантированных фундаментальных заболеваниях всего организма, вплоть до онкологии. Во всяком случае армия как место массового воздействия, как институт, внедряющий чисто мужские доблести, заложила под него мину замедленного действия, которая рано или поздно разнесет дом его благоденствия.
Порок этот для общества крайне тягостен, тем более что курят десятки миллионов человек. Трудно понять мужчину или женщину, которые смеют разговаривать с людьми, обдавая их отвратительной вонью изо рта. Чем, собственно говоря, это отличается от публичной порчи воздуха иным путем, который считается — и справедливо — постыдным? Каковы здесь представления об этике? Я уже не говорю о «праве» отравлять дымом во имя своего удовольствия тех ни в чем не повинных людей, которые оказываются, к несчастью, рядом с курящим.
Мне бы хотелось, чтобы каждый, кто курит, хоть однажды посетил анатомический театр, в котором готовят трупы для занятий студентов-медиков. Посетил, чтобы посмотреть легкие. Вместо розовато-голубоватых оболочек он увидел бы омерзительную коричневую слизь. Очень впечатляющее зрелище последствий увлечения курением, которое, к сожалению, скрыто от нашего взгляда! Хочу сказать: когда приходится диагностировать человека не курящего, но с воспалением легких, то его болезненный сигнал берется руками с расстояния сантиметров двадцати — тридцати. У человека же курящего без всякого воспаления легких сигнал берешь на расстоянии до полутора метров! Этот бедный орган источает отчаянный, но неслышимый вопль SOS. Однако поскольку ткань легких не иннервирована (к, счастью или к несчастью, трудно сказать), этот сигнал пропадает, как вопль одинокого странника в бесконечной пустыне. Это ли не проблема?..
Таков краткий обзор начального отрезка благополучной жизни, когда на колючей проволоке нашего общего невежества осталось уже до 90 % клочьев шерсти, выделенной природой для защиты ребенка от неблагоприятных обстоятельств, и двинулся наш Толенька дальше уже почти совсем голенький…
Что такое есть любовь? Это чувство неземное, что волнует нашу кровь!..
Вот уже наш Анатолий Федосович, или Анатолий Федорович, или Анатолий Филиппович вернулся на «гражданку».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135