Наконец он добрался до места. Змей уже вернулся и передал, что ранили Демона, а ящик с динамитом уже здесь.
- А где женщина? - спросил недовольно Лбов. Он не любил, когда не выполняли его распоряжений, хотя бы и мелочных.
- А пес ее знает, - ответил Гром и рассказал, как было дело.
Лбов забеспокоился, он приказал тотчас же собираться, хотя ему нужно было еще видеть одного из членов подпольной партийной организации, чтобы передать ему некоторую сумму денег, а также кое о чем условиться.
- Ежели ее захватили, так она все может выболтать, и того и гляди, что жандармы...
- Не выболтает, - сказал Фома, - она здорово молчаливая баба.
- Как начнут нагайками, так и выболтает. А ну, давай собирайся.
Но в это время со двора послышался условный свист.
- Кто-то из наших.
Распахнулась дверь, и вошла женщина.
- Ты где была, дура? - недовольно, но вместе с тем и облегченно спросил Лбов.
- Я отстала, он слишком быстро бежал, и потом я попала не в тот проулок.
Через несколько минут пришел и тот, кого ожидал Лбов. Они долго и горячо разговаривали. Стало уже светать.
- Смотри, - сказал под конец пришедший, - смотри, Лбов, сочувствие к тебе сейчас огромное, но не покатись только вниз, ребята твои что-то того.
- Чего? - Лбов пристально посмотрел на него.
- Не слишком ли уж они экспроприациями увлекаются?
- Говори проще, грабят, мол, много, так это правда, вот погоди, еще больше будем. Мы не без толку грабим, а с разбором.
- Смотри, разбирайся лучше, а то ты восстановишь всех против себя и даже...
- Вас что ли? - резко перебил Лбов.
- А хотя бы и нас.
- А кто вы и что вы можете?.. - начал было Лбов. - Впрочем, не будем ссориться, - оборвался он вдруг и крепко стиснул руку товарищу.
В сенях послышался топот. С силой ударилась о стену отброшенная дверь, ввалился полицейский пристав, а за ним показались около десятка вооруженных городовых.
- Стой! - торжествующе крикнул пристав. - Стой, руки вверх!
Но прежде чем он успел нажать собачку своего револьвера, низенький и толстый Фома с неожиданным проворством выхватил револьвер и разбил приставу череп, и все лбовцы почти одновременно ахнули в столпившихся полицейских горячим огневым залпом.
Ошарашенные городовые откачнулись обратно за дверь. Не давая им опомниться, лбовцы кинулись за ними.
- Тащите динамит через огороды! - крикнул Лбов Змею. - А мы их отвлечем на себя.
Через минуту по улицам шла отчаянная стрельба, через две - первая партия полицейских во весь дух уносилась от лбовцев. Но уже со всех сторон к полиции подбегало подкрепление.
- Забирай динамит! - крикнул еще раз Лбов. - А мы... мы заманим их сейчас в ловушку.
И он приказал остальным:
- Отходи, ребята, за мной, в сторону Ястреба.
И ребята поняли, что он задумал.
Полиция, получив новое подкрепление, снова открыла бешеную стрельбу по отступающим лбовцам. Но все же перейти в открытую атаку полицейские не решались и держались на почтительном расстоянии.
- Не торопись, не торопись, - успокаивая, отрывисто бросал отстреливающийся Лбов своим товарищам, перебегающим от одного уступа к другому.
Лбовцы отходили, полиция наседала. Наконец Лбову надоела эта канитель, и, кроме того, он решил, что ящик с динамитом, должно быть, давно уже в надежном месте. И, раздразнив наконец полицию, он приказал громко:
- А ну, бегом, ребята!
И все быстро кинулись прочь. Полиция поняла это по-своему, она решила, что лбовцы не выдержали и убегают. С торжествующими криками вся орава бросилась вдогонку. Но это была только ловушка. Прислушивающийся к выстрелам Ястреб давно уже стоял на крыше какого-то сарайчика и, крепко сжимая винтовку, всматривался, силясь разобрать, в чем там дело. Ястреб помнил приказ Лбова - не двигаться с места - и сейчас зоркими глазами разглядывал отступающих в его сторону лбовцев и несшихся за ними преследователей.
Ястреб понял все и криво усмехнулся краями губ. Через минуту он с пятерыми товарищами прильнул за забором.
- Эге-ей... - окрикнул Лбов, не останавливаясь и пробегая мимо.
- Эге-ей... есть, - ответил Ястреб. И когда бегущие полицейские поравнялись с засадой, Ястреб дунул залпом шести винтовок в бок преследователям. Не ожидавшая отсюда удара, полиция дрогнула. А лбовцы, повернувшись, бросились опять на нее с фронта, и расстреливаемые городовые в диком ужасе панически бросились назад...
Через несколько минут соединившиеся лбовцы спокойно уходили за Каму, покрытую полыньями и блесками пятен выступающей весенней воды.
И только когда они были уже возле середины реки, вдогонку им щелкнули три-четыре выстрела.
В этот же вечер к Лбову прибежало еще пять человек, на следующее же утро к шайке примкнуло еще семь.
Через день Лбов, долго ломавший голову над вопросом - кто указал его местопребывание в Мотовилихе, получил сведения о том, что... его нечаянно выдала одна молодая девчонка, которая была захвачена полицией и, желая навести ее на ложный след, случайно указала как раз на ту квартиру, в которой ночью остановился Лбов.
Это было только отчасти правдой, потому что дело тут осложнялось одним неучтенным обстоятельством...
Весна стояла в полном цвету. По Каме свистели пароходы, по рощам свистели соловьи, по лесам свистели пули. И под эти веселые свисты шла веселая, напряженная и бурная жизнь.
И что только было? Ни старики, ни старухи, ни даже древний дед Евграф, который чего только за свои сто лет не успел пересмотреть, и те такого никогда не видели.
Шайка Лбова с красными флажками, прикрепленными к дулам неостывающих винтовок, билась не на жизнь, а не смерть с жандармерией. Билась с веселым смехом, с огневым задором и с жгучей ненавистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31