Взялся сделать – сделай хорошо. Люди придут – смеяться будут. Давайте дальше.
Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки:
– В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я иду, вижу – старуха девчонку колотит. «Я кричу: „Тетенька, бить не по закону!“ Она говорит: „Коза пропала. Ах, будь ты проклята!“ – „Да куда же она пропала?“ – „А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и провалилась, как будто ее волки съели!“
– Погоди! Чей дом?
– Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка – его дочь, зовут Нюркой. Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут Манька.
– Козу разыскать! – приказал Тимур. – Пойдет команда в четыре человека. Ты… ты и ты. Ну все, ребята?
– В доме номер двадцать два девчонка плачет, – как бы нехотя сообщил Гейка.
– Чего же она плачет?
– Спрашивал – не говорит.
– А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил… обидел?
– Спрашивал – не говорит.
– А велика ли девчонка?
– Четыре года.
– Вот еще беда! Кабы человек… а то – четыре года! Постой, а чей это дом?
– Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе.
– «Спрашивал – не говорит», – огорченно передразнил Гейку Тимур. Он нахмурился, подумал. – Ладно… Это я сам. Вы к этому делу не касайтесь.
– На горизонте показался Мишка Квакин! – громко доложил наблюдатель.
– Идет по той стороне улицы. Жрет яблоко. Тимур! Выслать команду: пусть дадут ему тычка или взашеину!
– Не надо. Все оставайтесь на местах. Я вернусь скоро.
Он прыгнул из окна на лестницу и исчез в кустах. А наблюдатель сообщил снова:
– У калитки, в поле моего зрения, неизвестная девица, красивого вида, стоит с кувшином и покупает молоко. Это, наверно, хозяйка дачи.
– Это твоя сестра? – дергая Женю за рукав, спросил Коля Колокольчиков. И, не получив ответа, он важно и обиженно предостерег: – Ты смотри не вздумай ей отсюда крикнуть.
– Сиди! – выдергивая рукав, насмешливо ответила ему Женя. – Тоже ты мне начальник…
– Не лезь к ней, – поддразнил Гейка Колю, – а то она тебя поколотит.
– Меня? – Коля обиделся. – У нее что? Когти? А у меня – мускулатура. Вот… ручная, ножная!
– Она поколотит тебя вместе с ручною и ножною. Ребята, осторожно! Тимур подходит к Квакину.
Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга.
– Здорово, комиссар! – склонив голову набок, негромко сказал он. – Куда так торопишься?
– Здорово, атаман! – в тон ему ответил Тимур. – К тебе навстречу.
– Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? – Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко.
– Ворованные? – спросил Тимур, надкусывая яблоко.
– Они самые, – объяснил Квакин. – Сорт «золотой налив». Да вот беда: нет еще настоящей спелости.
– Кислятина! – бросая яблоко, сказал Тимур. – Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? – И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке.
– Ну, видел, – насторожился Квакин. – Я, брат, и днем и ночью все вижу.
– Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.
– Ой, комиссар! Какой ты горячий! – растягивая слова, сказал Квакин.
– Хватит, поговорили!
– Ой, атаман, какой ты упрямый, – не повышая голоса, ответил Тимур.
– А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами последний.
Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не два теплых друга. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом Квакиным.
– Не знаю, – с сердцем ответила молочница. – Наверное, такой же хулиган и безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается. Ты смотри, дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили.
Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз домой.
Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум.
Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к Жене.
– Ну что? – спросил он – Теперь тебе все понятно?
– Все, – ответила Женя, – только еще не очень. Ты объясни мне проще.
– А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас нет дома.
Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу.
Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом.
Они остановились у домика, где жила старуха молочница Тимур оглянулся. Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой действительно изгибался, как пиявка.
Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил.
– Скажи, зачем? – спросила его Женя. – Ты объясни мне проще: что все это значит?
Тимур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец и, глядя Жене в лицо, сказал:
– А это значит, что из этого дома человек ушел в Красную Армию. И с этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. У тебя отец в армии8
– Да! – с волнением и гордостью ответила Женя. – Он командир.
– Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже.
Они остановились перед воротами другой дачи И здесь на заборе была начерчена звезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21