Я согрела над ней руки и спустила платок на шею. Менестия стояла, шмыгая носом. Ионид расхаживал взад-вперед по всей длине атрия.– Ионид, я должна сказать это. Решение принадлежит мне, знаешь ли.– Какое решение?– Это Пифион. Я Пифия.– Разумеется, дражайшая госпожа. Я только хотел избавить тебя от лишних хлопот.– Ну, так я решила, что работы начнутся, как только позволит погода.– Ты можешь объяснить ему, что надо сделать?– Нет. А ты?– Ты понимаешь, в чем трудность? Мы привезли из Афин достаточно, чтобы начать. Но с чего?– С кровли, конечно.– Да, но с которой?– Возьми меня с собой, Ион.– С которой кровли?Я промолчала, и Ионид продолжал:– Видишь ли, могут пострадать книги. Они ломкие. И невозместимы.Я молчала и думала.Книги. Этот огромный и великолепный список имен.– Надо позаботиться и о Пифионе, и о книгохранилище. Привести их в порядок. Это очевидно.– Нет.– Нет?– Совсем не очевидно.– Ну, так сделай это очевидным для меня.– Ради чего существуют Дельфы?– Ради оракула. Уж это-то очевидно.– Могут Дельфы существовать без оракула?– Нет.– Или без книгохранилища? Я хочу сказать, обходился ли оракул когда-либо без книгохранилища?– Оракул был здесь, когда еще не изобрели письменность.– Думаю, нет. Но я не способен представить себе, чтобы чудовище, которое Аполлон сразил своими стрелами, не имело книгохранилища. Не думаю, что Аполлон, едва сразив чудовище, сказал: «Да будет тут книгохранилище!»– Я не вынесу… мое книгохранилище…– Где ты узнала, какой силой могут обладать гекзаметры!– Ион, что мы можем сделать?– Книгохранилищу придется пострадать. Испробуем там временные меры и будем надеяться на лучшие дни. Думаю, Персей сможет перемещать книги. Когда погода переменится, мы пойдем и поглядим. * * * Перемены погоды пришлось ждать долго. Казалось, снег никогда не перестанет валить. По-моему, в дни, когда строились Пифион и книгохранилище, климат был много мягче. Но наконец снег перестал сыпать, хотя и лежал, смерзшись, на земле и на кровлях. Одной из причин, почему Пифион и книгохранилище считались в Дельфах самыми древними, исключая, конечно, храм оракула, был иной наклон кровель. Кровли эти были более горизонтальными, словно строители не предполагали, что им придется выдерживать тяжесть снега. Ну а храм оракула, пристроенный к горе и встроенный в нее, был слишком мал, чтобы тяжесть снега могла стать заметной. К тому же, словно строителей вдохновлял Аполлон, кровля была много круче, и снег с нее сползал.Едва снегопад прекратился, мы закутались в теплые одежды и пробрались через несколько двориков в книгохранилище. Персей встретил нас с горестным лицом. И правда, на первый взгляд книгохранилище, казалось, пострадало ужасно. Однако, к счастью, мы вскоре обнаружили, что ущерб понесла почти только та его часть, где помещались латинские книги, отчего она носила название «либрарий» Ящик для рукописей и книг.

. Свитки и кодексы, как Ион называл своеобразные стопки табличек, были перенесены в другой угол книгохранилища и сложены там, где им не грозила никакая опасность. По-моему, мы оба – Ион и я, но особенно Ион, – втайне радовались, что Аполлон, пощадив греческие книги, основательно подпортил латинские, варварские.Ион даже так и сказал:– Это им покажет!– Ион… Луций Гальба! Пропретор! Он просто обязан возместить ущерб ради чести Рима!Ион задумался:– Я для него сейчас не слишком благоуханен.– Так ты хотя бы это заметил?– Хотя бы? Твое благочестие не всегда изволит быть наблюдательной. Я ведь получил ясное предупреждение от нашего господина и властителя.– Твоя святость, казалось мне, была сама любезность.– Не забывай про девочку. Менестия, ты очень шокирована?– Вовсе нет, твоя святость. Ведь тебя и надлежит называть «святость», ведь верно?Ион засмеялся и снова обернулся ко мне:– Но ты бы могла написать письмо, первая госпожа.– Я? Написать письмо?– А что? Если ты умеешь читать, значит, умеешь и писать.– Пусть напишет Персей, а я подпишу его «Пифия».– Лучше предоставь это мне. И попрактикуйся в подписи… я обдумаю… но для начала поупражняйся в написании слова «Пифия». А потом мы решим, не подписать ли тебе его и собственным именем.– Не думаю, чтобы это было пристойно. К тому же кто-нибудь может им воспользоваться.– Для чего?– Ну-у… ты знаешь… для магии.– Мы подумаем. Ты умеешь писать, юная госпожа? Или ты предпочитаешь быть просто вещью?– О чем ты говоришь, Ион? – сказала я.– А ты понимаешь, юная госпожа?– Да, твоя святость, – ответила Менестия. – Конечно.– Что – конечно? Конечно, понимаешь или, конечно, вещь?– И то, и другое, твоя святость.– Лучше объясни мне, Ион. Видимо, я совсем глупа.– Вовсе нет. Просто у тебя иной ход мысли. Менестия знает, что ей больше по вкусу быть хорошенькой и носить красивую одежду, чем весь день просиживать в книгохранилище над скучными старыми книгами. Не так ли?– Да, твоя святость.– Менестия! Как ты сможешь пользоваться гекзаметрами, если не будешь их читать?– Ты забываешь, дорогая госпожа. Когда-то и ты только слушала их, а не читала. Да и читая, произносила их вслух. Я слышал тебя.– Менестия, ты сидела в портике, как я тебе велела? Пока мы были в отъезде?– Да, первая госпожа. Конечно сидела. Поначалу спрашивающих было мало. Но попозже, когда про меня узнали, сюда приходили толпы. Я обычно сидела вон там. Конечно, позади меня всегда стояла Лидия…– Но ты же не присаживалась на корточки?– Нет, первая госпожа. Я велела Лидии приносить табурет для дойки и сидела на нем. Он ведь очень удобный, знаете ли, ну совсем точно дома в коровнике. Конечно, я как следует закутывалась. В портике ведь холодно, а внутрь я не заходила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44