За мое здоровье! Мое гетеросексуальное здоровье! ( Пьет .) Знаешь, я ведь немного боялся, а то со мной всякое случается…
КУКУ. Ты освободишь меня?
ПЕПЕ. А зачем, собственно?
КУКУ. Я же в самом деле хочу попасть в ту программу!
ПЕПЕ. Погоди… А ведь я действительно имею сейчас власть над тобой!
Они пристально смотрят друг другу в глаза.
Я еще тогда, в твоей деревне… Тогда, в общем-то, всем заправлял ты, ведь так? Большой, крепкий бычок… А сейчас? Нужные люди в нужном месте… Все по-божески, все как требуется… Конец демократии! Конец прикольным программам, нет больше реалити шоу, а я теперь – доктор Геббельс… Или, скажем, доцент Геббельс… Маленький, невозмутимый, довольно хитроумный доцент Геббельс… Ну что ты на это скажешь, дорогой мой работяга?
КУКУ. Какой еще Геббельс, отпускай!
ПЕПЕ. А может, все же… а? Может, я с сегодняшнего дня распоряжусь, что всему этому говну – конец! Работяги за работу, доценты по кафедрам! В телевизоре только Ружевич, в филармонии Пендерецкий! А из иностранных… ну пусть будет Моцарт, Гете, может еще Джармуш какой-нибудь… Пусть будет еще Вуди Аллен, чтобы смешней было. Я ведь тоже не дурак посмеяться!
Пауза. ПЕПЕ ходит взад и вперед.
Есть такое еврейское изречение: кто спас одно человеческое существо, тот весь мир спас… А если бы я вот так целый мир спас? От Куку? И даже тебе принес избавление! Избавить Куку от Куку… Достаточно продержать тебя еще с полчаса… И что ты тогда сделаешь? К своим вернешься! Будешь землю возделывать… Коровьи лепешки, болота, ссать будешь ходить в крапиву, как дед и отец… Или столяркой займешься… Или еще чем. Все будет на своем месте!
У КУКУ внезапный позыв к рвоте.
Спокойно, спокойно! Снова будешь производить конкретные, реальные, полезные предметы – а не стоять голый под душем перед камерой. Это непродуктивно, понимаешь?
КУКУ. А знаешь? Когда-то ты был отличный парень!
ПЕПЕ. Вот как! Потому что позволял бить себя по морде, да?
КУКУ. Да! Думаешь, я не знаю, из-за чего ты не работаешь на телевидении?
ПЕПЕ. Из-за чего же?
КУКУ. Из-за того, что тебя выгнали! А знаешь, почему? Потому что ты постарел!
ПЕПЕ. Хо, хо, хо!
КУКУ. Да! Ты столько пил, что в конце концом рожа вся перекосилась!
ПЕПЕ удивленно смотрит.
В двадцать восемь ты выглядел на сорок!
ПЕПЕ. И что?
КУКУ. И что? И облевался!
ПЕПЕ. Как это – облевался?
КУКУ. Не прикидывайся, не надо! Во время интервью, радость ты моя! Проводил интервью с министром культуры, и тебя нормальным образом вырвало! Министра культуры облевал и себя вместе с ним!
ПЕПЕ. Хреновина все это!
КУКУ. Да! Они тогда взяли парня помоложе, и поставили вместо тебя. На кой хрен им сдался облеванный, если можно взять трезвенького, ведь так? И разве мало их, ожидающих своей очереди?! И все необлеванные!
ПЕПЕ. Любопытно, тебе-то откуда это известно?
КУКУ. Все это знают! Все! Походи по телестудии, походи! Кого ни спросишь, любой скажет! Тебе-то, конечно, не скажут! А мне рассказали!
ПЕПЕ. С телевидения я ушел сам!
КУКУ. Тебя вышвырнули! Под жопу коленом! Вот так!
ПЕПЕ. А ты когда-нибудь слышал о чести?
КУКУ. Знаешь что, кончай травить, ладно?
ПЕПЕ. Ты, разумеется, даже представления не имеешь о том, что такое честь, этого понятия нет теперь даже в словарях! В твоих словарях уже пишут, что это слово устаревшее, я же ушел потому, что была задета моя честь! Честь! Потому что это я – орел!
Бросается чучелом орла.
КУКУ. Ну конечно! И еще орлом кидается! Тебе лучше павлином кидаться, понял?
ПЕПЕ. Заткнись!
КУКУ. Потом – да! Потом ты в амбицию ударился, а знаешь, почему? Тебя поставили на какую-то другую программу, кажется, про автомобили, к тому же на другом канале. Но тебя и там уже не хотели, там ты им тоже ни на хер не был нужен! И вот тогда ты уже окончательно превратился в домашнего орла и начал писать об этом самом Мрожкевиче, или как его там… Эссе, обоссе… ( Пинает орла .)
ПЕПЕ. Неправда!
КУКУ. Правда!
ПЕПЕ. Неправда!
КУКУ. Правда! Тебя только позови – на коленях бы приполз! А знаешь, почему?
ПЕПЕ смотрит презрительно, но с любопытством.
Потому что твоя жизнь только тогда имела смысл! И ты жутко тоскуешь, но теперь уж… Sorry!
ПЕПЕ. Хреновина все это!
КУКУ. На коленях! Только бы разрешили!
ПЕПЕ начинает душить КУКУ. Тот хрипит, его голова безвольно повисает. ПЕПЕ испуган, хлопает КУКУ по щекам.
ПЕПЕ. Сташек! Станислав! Да ты что? Куку! Куку, что с тобой? Эй, дорогой, ну же! Сташек! Кукула, ну! Куку ты мой, зачем ты со мной так!…
КУКУ ( вдруг очнувшись ). Отцепишь меня?
ПЕПЕ тяжело вздыхает, отпирает наручники.
ПЕПЕ. Проклятье… Мой дед в Варшавском восстании немецкий танк сжег, а я…
ПЕПЕ недовольно крутит головой при мысли о том, с кем ему пришлось воевать. КУКУ растирает руки. ПЕПЕ садится, опускает голову на стол.
КУКУ. Ну. Было очень приятно, но я, наверное, пойду.
КУКУ собирает вещи. ПЕПЕ наливает себе водки. Пьет.
ПЕПЕ. Так значит, ты предпочел бы аллигатора, да? Такой я урод?
КУКУ пожимает плечами, раздумывает, идти ли ему, садится, наливает себе водки.
Неужели так растолстел?
КУКУ. Ты противный. Не то, чтобы толстый. А какой-то противный.
ПЕПЕ. Ты, Куку… Но тогда зачем я, собственно, живу, а?
КУКУ. Откуда мне знать. Это ты книжки читаешь.
ПЕПЕ. Ну, а если так, без книжек, а? Зачем?
КУКУ. Не знаю. Наверное, магистром станешь, или еще кем… Меня-то чего спрашивать?
ПЕПЕ. Магистром.
КУКУ. Любой хотел бы… Я вот не стану, а ты станешь!
ПЕПЕ. А что, если мне выпрыгнуть из окна, как думаешь? ( Подходит к окну .) В эту мрачную осень… Ветер… и вообще… Дождь, зараза… Мир и дальше существовал бы, ведь так?
КУКУ. Ну.
ПЕПЕ. И никто, верно, не заметил бы, что меня нет, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10