Но дети сквозь щель все же увидели, как он работает. Я совсем растерялся. Как им объяснить, кто это?…
– Но они видят вас, и, значит, какое-то представление о людях у них должно быть. Вряд ли водопроводчик так уж сильно поразил их воображение.
– Нет, я им внушил, что, кроме нас троих, никаких других людей не существует.
– И для этого вам пришлось внести коррективы в историю, да?
– Детям я так объяснил: «Слушайте внимательно. Тот, которого вы сейчас видели, – дракон-оборотень, появившийся в образе вашего отца».
– А-а, значит, вы все превратили в сказку?
– Да-да, совершенно верно. Потом я сказал им, что дракон может то появляться, то исчезать… Такое объяснение весьма удобно… Взять, например, пищу. Раньше я сталкивался с огромным неудобством – невозможностью использовать продукты, подвергавшиеся какой-либо обработке. А с тех пор дракон-оборотень легко превращается во сне даже в сосиски или китайскую лапшу.
Женщина рассмеялась, вытянула ноги и уперлась руками в колени. Скованность исчезла, она снова обрела женственность. Поза ее стала свободной, спокойной.
– Пойдемте. Посмотрим, как там ваши дети… Руководить детьми, формировать их нужно не только во время учебы, но в какой-то мере и во время игр!..
– Кстати, вон те, что там, кем они вам представляются? Все еще людьми?
– Нет, драконами-оборотнями… Или скорее теми, из кого образуется нефть… А вокруг густо растут огромные кедры – первобытный лес каменноугольного периода…
Они поднимаются. Поднимаются одновременно, словно сговорившись. Но расплачивается один мужчина. В лифте женщина мысленно сравнивает плечи мужчины со своими, находящимися почти на одном уровне, потом заглядывает ему в лицо и тихо смеется.
Мужчина даже не улыбнулся в ответ, наоборот, прищурился и слегка придержал женщину за локоть. Оба снова выходят в смог. Даже их одежда сзади примята одинаково. Точно они уже десять лет прожили, опираясь на одну и ту же поддерживавшую их перекладину…
Четвертая остановка на электричке, а там совсем близко – несколько минут на такси. Обычно он ездит автобусом, но сегодня, естественно, можно позволить себе такую роскошь. Дом мужчины действительно существует. Это обычный крупноблочный дом в так называемой пригородной зоне, разбитой на аккуратные участки. Даже цветом крыши он не отличается от соседних строений. Крыша железная, зеленого цвета, той же краской выкрашены и водосточные трубы. Но женщина не видит сейчас ничего, кроме того, что это реальный дом. Ей вполне достаточно, что дом существует.
Мужчина и женщина снова сидят за столом и теперь пьют чай. Стол другой формы, чем в ресторане, но такой же шаткий, и женщина, скомкав пустую пачку сигарет, подкладывает ее под одну из ножек.
– Что сейчас делают дети?
– Который час? – Мужчина смотрит на ручные часы и слегка задумывается. – Сейчас они, вооружившись, охотятся.
Женщина смеется и, откинувшись на спинку стула, поправляет волосы. Потом вдруг, пораженная неуютностью комнаты, говорит:
– Вы действительно совсем, совсем одиноки.
Мужчина оценивающе смотрит на женщину – ее участие вызывает у него теплое чувство.
– Откровенно говоря, я бы не хотел снова возвращаться к картотеке брачной конторы. Дети, между прочим, очень ловко охотятся.
– Какая же сегодня добыча – большая, маленькая?
– Огромный динозавр – это определенно.
– А дракон-оборотень их не удивит?
– Я много рассказывал им о вас.
– Я тоже буду послушным ребенком.
Женщина поднимает чашку чаю на уровень глаз, будто хочет чокнуться, то же делает и мужчина, но в их движениях все еще чувствуется некоторая скованность. Может быть, оттого, что беззаботное веселье не соответствует их возрасту.
– Но мои дети ужасно впечатлительные и поэтому…
– Разумеется, – быстро соглашается женщина. – Сегодня я зашла на минутку. И уже собираюсь откланяться… Все должно идти своим чередом… Чтобы подготовиться к встрече со мной, детям потребуется время.
– Нет, давайте лучше спросим самих детей. Если они ответят, что времени им не потребуется, то нет нужды тянуть понапрасну.
– Да, конечно. – Женщина покраснела так, что на глаза навернулись слезы. – Ну что ж, спросите их. Если они проголодались, я могу приготовить еду.
– Нет, есть им еще рано.
– Что же я должна делать?…
Женщина покраснела еще сильнее, но мужчина, казалось, не обратил на это никакого внимания. И, наклонившись к чашке и громко прихлебывая, сказал:
– Ладно, спросим их сейчас же… Вот только допьем чай и спросим…
И оба, точно птицы, уткнувшись в кормушку, сосредоточенно пьют чай.
Неожиданно мужчина встает, вытирая губы тыльной стороной ладони. Женщина, поднявшаяся за ним, явно растеряна. Мужчина идет впереди, вслед – женщина.
– Это кухня.
– Ага.
– Вот здесь ванная.
Открыв дверь, мужчина входит в ванную комнату, выложенную кафелем; женщина покорно следует за ним.
Войдя, она замирает. И неудивительно. В ванной часть кафеля на полу снята, и круто вниз уходит грубо сколоченная деревянная лестница.
Женщина принужденно улыбается, надеясь на ответную улыбку ободрения. Но мужчина не улыбается. В самом деле, настоящая шутка производит большее впечатление, если при этом сохраняют серьезность.
– Зажгите свет и прикройте, пожалуйста, дверь.
Когда она прикрыла за собой дверь, то почувствовала, будто ей заложило уши. Нет, уши ей не заложило, просто сразу наступила гробовая тишина. Кромка двери обита толстым войлоком.
– Там, внизу, детская.
Женщину удержал, возможно, тон, каким это было сказано. Тон, каким мужчина произнес: «Детская»… Неуловимо загадочный, теплый и в то же время искренний и торжественный… Видимо, пока тревожиться нечего.
1 2 3 4 5