OCR Денис
«Роберт Говард. Тень ястреба»: Северо-Запад; Минск; 1998
ISBN 5-7906-0070-0
Оригинал: Robert Howard, “The Thessalians”
Перевод: М. Райнер
Роберт Говард
Фессалийцы

* * *
Использование в театральном действии нескольких разнообразных дубинок уместно в каком-нибудь фантастическом вздоре фессалийских мастеров, но когда они появляются на сцене современного спектакля, и совсем не для того, чтобы произвести особый эффект, впору хвататься за киноаппарат!
Менеджером у нас был старый Хипурбили Джонс, хитрый, как все менеджеры в этой стране. Мы закончили сезон в Милфорде и отправлялись на гастроли. В репертуаре нашей труппы была первоклассная драматургия, а не какие-нибудь пошлые водевильчики. Мы играли Шекспира, Марло, Гете и пьесы хороших современных авторов. Было у нас и несколько вполне оригинальных пьес, принадлежащих перу ведущей актрисы театра, мисс Арименты Джеппс. Две из них, а именно: "Что такое любовь?" и "Малиновое, красное, алое" – всегда шли с аншлагом, отрывки их них мы и играли в последний вечер.
Не все в спектакле шло гладко, и мне на память пришло представление, которое мы давали в одном большом городе Невады. На афишах вписали строку "Всего один вечер", и это сослужило нам хорошую службу. В тот вечер мы играли "Женщину в маске" – пьесу Эфраима Джуба, нашего "резонера" и поэта по совместительству. Это увлекательный спектакль, полный неожиданных коллизий, тайных страстей, внезапных убийств – и на сцене одни короли, лорды, графы и принцессы!
"Оперный дом", как называют его местные жители, был забит до отказа. Все шло прекрасно, если не считать того, что в окнах не хватало стекол и по залу гулял ветер, раздувая бакенбарды Алонсо Чаба, исполнявшего роль короля Керамуза. В целом пьеса имела успех, только во втором акте с головы Чаба ветром сдуло шляпу и она упала на ногу героини, с уст которой сорвались слова, отсутствовавшие в тексте пьесы. Перед началом четвертого акта за кулисами появился старый Хипурбили Джонс и сообщил, что нам предстоит провести в дороге всю ночь, потому что единственный в эту неделю поезд отправляется через двенадцать минут после окончания спектакля. Он предупредил, что уже погрузил весь багаж, кроме реквизита, находящегося на сцене, и просил нас сразу, как упадет занавес, собрать костюмы и поспешить на вокзал.
Обычно мы никогда не оставались в городе после представления дольше, чем это было необходимо, из-за неистребимой страсти билетера Томсона и бутафора Сомолии Стейтса присваивать вещи, забытые зрителями в зале.
Мы попросили нашу танцовщицу, Белл Джимсонвид, обожавшую выходить на поклоны, раскланиваться не слишком долго, а Хипурбили вышел на сцену и предупредил зал, что труппа спешит на поезд.
Пришло время упомянуть, что у нас был свой маленький зверинец – безобидная гремучая змея, несколько белых мышек, пара морских свинок и совершенно не вонючий фиолетовый скунс по имени Аврелий, – питомцы которого иногда принимали участие в спектаклях.
Начинался последний, четвертый акт, в котором довольно легкомысленная комедия превращалась в драму: королевскому шуту предстояло поколотить главного злодея надутой дубинкой. Вышеупомянутой дубинки на месте не оказалось, и когда настала сцена избиения, нам пришлось срочно искать другую.
Шут хотел воспользоваться частью подпорки занавеса, но Эфраим пустил в ход все свое красноречие, а Сомолия Стейтс, проявив недюжинную изобретательность, раздобыл палку болонской колбасы длиной в три фута. Я должен был стоять за кулисами, держа наготове "дубинку", а шуту надлежало в нужный момент не забыть подойти ко мне, схватить колбасу и начать дубасить ею поэтический череп Эфраима Джуба.
А тем временем те, кто не был занят в спектакле, сновали туда-сюда, упаковывая ненужные больше костюмы и прочий реквизит. Наконец момент настал, заинтригованная публика подалась вперед, шут схватил болонскую колбасу, замахнулся на Эфраима, но невесть откуда взявшаяся кошка вцепилась в ароматную "дубинку".
Как ей и полагалось, "дубинка" описала дугу вместе с вцепившейся в нее кошкой, та не удержалась, выпустила из когтей желанную добычу и, с криком пропащей души пролетев по воздуху футов двадцать, шмякнулась прямо в лицо мэра, сидевшего в первом ряду. Последовало короткое сражение, кошка, пусть и без военных трофеев, но с видом победительницы удалилась с поля боя, а мэр встал и сделал несколько остроумных замечаний о долгих тяжбах. Спектакль пришлось прервать, и наша ведущая актриса очаровательнейшим образом принесла свои извинения. Старый добряк ухмыльнулся и сел на место, после чего мы продолжили представление.
Но Алонсо Чаб считал делом чести провалить спектакль окончательно. Он решил помочь Сомолии подтащить за кулисы ковер и во время страстной любовной сцены выставил на обозрение зрителей свой внушительный зад. Он, как болван, всецело поглощенный своим занятием, стоял спиной к залу, не подозревая, какую часть его тела приходится изучать зрителям. В этот момент какой-то подающий надежды гений из публики выстрелил из рогатки. Что-то острое вонзилось в штаны Алонсо, тот пронзительно заорал, взлетел по кулисе чуть ли не до потолка и, сделав несколько красноречивых жестов, исчез в окне. Его крик "Пожар!" подхватили еще семь тупиц. Публика разом встала и бурно зааплодировала, а на сцену выбежал человек в маске.
– Священная кошка! – провыл главный герой, Адджернон Репплз. – Что это значит?
В довершение всеобщего удовольствия как раз перед тем, как упал занавес, на сцене появилась дама, и тоже в маске.
– Давай же! – подсказал Сомолия, и Адджернон, бросившись вперед, сорвал маску, под которой оказалась веселая, пьяная физиономия Августа Баффа, рабочего сцены.
1 2