За ней двинулся коренастый орфианский разбойник.
На освободившееся место хлопнулся Конан, жестом предлагая Ордо последовать
его примеру. Он положил сверток с мечом на стол. Одноглазый схватил за
руку темноглазую служанку, бедра которой были почти полностью прикрыты
двумя кусками муслина.
- Вина! - заказал он. - Самый большой кувшин. И две чашки. - Служанка
привычно вывернулась из его рук и скрылась на кухне.
- Ну как, насчет меня ты еще не говорил? - поинтересовался Конан.
- Говорил, но они не хотят, - со вздохом ответил Ордо и покачал
головой. - Конечно, работа у меня - не бей лежачего, золота хватает всем.
Но я обязан подчиняться приказам Эраниса, этого толстого ублюдка, который
все время смотрит куда-то в сторону. И воняет от него, как от грязной
навозной кучи. Этот мешок слизи сделал мне выговор - мне, ты
представляешь! - чтобы я не доверял чужакам в эти опасные времена.
Времена. Тьфу!
- Ладно, забудь об этом, - сказал ему Конан. Ему стало грустно. Он
все же хотел бы поработать вместе с этим медведем...
Вернувшаяся служанка поставила на стол две кожаные чашки и грубый
глиняный кувшин размером в две человеческих головы. Наполнив чашки, она
протянула руку за платой.
Ордо, успев ущипнуть ее, вытащил несколько медяков. А теперь иди,
милочка, пока мы не решили, что нам нужно нечто значительно лучше того,
чем ты тут торгуешь.
Служанка удалилась, потирая бедро, но при этом она успела бросить на
Конана жаркий взгляд, в котором читалось желание обсудить поднятый вопрос
более подробно.
- Я сказал ему, что ты никакой не чужак, что мы вместе с тобой
занимались контрабандой в Султанапуре, - продолжил рассказ Ордо. - Но он
даже не стал меня слушать! Он заявил, что ты, похоже, очень опасный
человек. Сказал, чтобы я держался от тебя подальше. Похоже, он думал, что
я его послушаюсь, можешь себе такое представить?
- Не могу, - согласился Конан.
Киммериец вдруг ощутил нежное прикосновение к своему кошельку. Его
рука метнулась назад и подтащила воришку к столу.
Золотые локоны обрамляли по-детски невинное лицо, на котором сияли
чистые голубые глаза. Пышная грудь распирала полоску красного шелка,
намекая на профессию девушки. О том же говорил и поясок из медных монет, с
которого свешивались куски розового полупрозрачного муслина, едва
прикрывавшие ее лоно спереди и ягодицы сзади. Рука, попавшая в железный
капкан киммерийца, была стиснута в кулак.
- Вот тебе и женщина "сапфиров и золота", - захохотал Ордо. - Почем
отдаешься, девочка?
- В следующий раз, - заметил Конан, - не пытайся практиковаться на
тех, кто еще достаточно трезв. Грубо работаешь, разве что мертвецки пьяный
не заметит.
На лице девушки появилась отработанная улыбка.
- Вы ошибаетесь, я хотела только прикоснуться к вам. С такого
прекрасного господина я возьму совсем немного - тем более что, по словам
лекаря-травника, я уже совсем выздоровела.
Ордо чуть не подавился вином.
- Травник?! Отпусти ее, Конан. В этом городе ходит двадцать девять
видов оспы. Если даже она уже переболела одним из них, у нее может быть
любой из оставшихся двадцати восьми.
- И она мне об этом скажет, - полуутвердительно заявил Конан. Он
сильнее сжал руку девушки. На лбу ее выступили капли пота, и она тихонько
вскрикнула. Рука ее разжалась, и две серебряные монеты упали в
подставленную Конаном ладонь. Он мгновенно завел ей руку за спину и
подтолкнул девушку к себе, прижав ее к своей груди.
- Скажи мне правду, - произнес он, глядя в ее испуганные голубые
глаза. - Ты воришка или шлюха? Или то и другое сразу? Скажи правду, и я
тебя отпущу. А если попытаешься соврать, я уведу тебя в номера. Получить
то, что мне причитается.
Она нервно облизнула губы.
- Ты и правда меня отпустишь? - прошептала девушка. Конан кивнул.
Облегченно выдохнув, так, что ее груди приникли к широкому торсу
киммерийца, она ответила: - Я не проститутка.
- Значит, воришка, - хмыкнул Ордо. - Но готов поклясться, что оспа у
нее есть.
- Ты играешь в опасную игру, девочка, - сказал Конан.
Она гордо тряхнула светлой гривой волос.
- Кто заметит еще одну шлюшку среди многих? Я беру понемногу, с
каждого всего по несколько монет, и они думают, что потратили их на
выпивку. А стоит только упомянуть травника, как они сразу теряют ко мне
интерес. - Она привстала на цыпочки. - Я не шлюха, - прошептала она ему на
ухо, - но я бы не жалела о ночи, проведенной в твоих объятиях.
- Да, - засмеялся Конан, - не шлюха, а воришка. Я знаю таких.
Просыпаешься утром, а кошелек, плащ, меч, и, возможно, сапоги - фюить -
как ветром сдуло!
Глаза девушки вспыхнули пламенем гнева, и она забилась в железных
объятиях киммерийца.
- Твоя удача сегодня тебя покинула, девочка. Я чувствую это. - С
этими словами Конан отпустил ее. Секунду она стояла, не смея в это
поверить. Тогда могучая длань варвара опустилась на ее ягодицы с такой
силой, что она вскрикнула и чуть не упала. Кто-то засмеялся. - Давай, иди
отсюда, - сказал ей Конан. - Твоя удача сегодня не с тобой.
- Я хожу там, где хочу, - сердито ответила она и скрылась в глубине
таверны. Конан повернулся к вину, сразу забыв об инциденте. Он отхлебнул
из чашки и, глядя поверх ее края, наткнулся на взгляд той девушки, что
казалась здесь не на месте. Она смотрела на него с явным одобрением. Но не
больше. И она что-то писала на пергаменте.
Конан мог бы поклясться, что на этой улице едва ли найдется десяток
женщин, умеющих написать хотя бы собственное имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10