4–11 февраля 1945 г
5 февраля 1945 г.

Второе заседание в Ливадийском дворце
Рузвельт заявляет, что сегодня заседание будет посвящено политическим делам. Нам следовало бы избрать вопросы, относящиеся к Германии. Вопросы же мирового характера – такие, как вопрос о Дакаре, Индокитае, – могут быть отложены. Один из вопросов, который уже и раньше стоял перед нашими правительствами, – это вопрос о зонах оккупации. Речь идет не о постоянной, а о временной оккупации. Вопрос этот становится все более и более актуальным.
Сталин заявляет, что он хотел бы, чтобы сегодня на совещании были обсуждены следующие вопросы. Во-первых, предложения о расчленении Германии. По этому поводу имел место обмен мнениями в Тегеране и затем между ним, Сталиным, и Черчиллем в Москве в октябре 1944 года. Ни в Тегеране, ни в Москве никаких решений не было принято. Сейчас следует прийти к какому-то мнению по этому вопросу.
Есть и еще один вопрос, относящийся к Германии. Допустим ли мы образование в Германии какого-либо центрального правительства или ограничимся тем, что в Германии будет создана администрация, или, если будет решено все же расчленить Германию, то там будет создано несколько правительств по числу кусков, на которые будет разбита Германия? Надо выяснить эти моменты.
Третий вопрос касается безоговорочной капитуляции. Все мы стоим на базе безоговорочной капитуляции Германии. Но он, Сталин, хотел бы знать: оставят союзники или нет правительство Гитлера, если оно безоговорочно капитулирует? Одно исключает другое. Но если это так, то так и надо сказать. Союзники имеют опыт капитуляции Италии, но там были конкретные требования, составляющие содержание безоговорочной капитуляции. Не думаем ли мы выявить конкретное содержание безоговорочной капитуляции Германии? Нужно выяснить и этот вопрос.
Наконец, вопрос о репарациях, о возмещении Германией убытков, вопрос о размерах этого возмещения.
Он, Сталин, ставит все перечисленные вопросы дополнительно к вопросам, поставленным Президентом.
Рузвельт заявляет, что, насколько он понимает, вопросы, поставленные маршалом Сталиным, касаются перманентного состояния. Однако они вытекают из вопроса о зонах оккупации Германии. Может быть, эти зоны будут первым шагом к расчленению Германии.
Сталин заявляет, что если союзники предполагают расчленить Германию, то так и надо сказать. Дважды имел место обмен мнениями между союзниками о расчленении Германии после ее военного поражения. Первый раз это было в Тегеране, когда Президент предложил разделить Германию на пять частей. Премьер-министр также стоял в Тегеране за расчленение Германии, хотя и колебался. Но это был лишь обмен мнениями.
Второй раз вопрос о расчленении Германии обсуждался между ним, Сталиным, и Премьер-министром в октябре прошлого года в Москве. Речь шла об английском плане расчленения Германии на два государства – Пруссию с провинциями и Баварию, причем предполагалось, что Рур и Вестфалия будут находиться под международным контролем. Но решения в Москве не было принято, да и невозможно было его принять, так как в Москве не было Президента.
Черчилль заявляет, что в принципе он согласен с расчленением Германии, но самый метод проведения границ отдельных частей Германии слишком сложен для того, чтобы этот вопрос можно было решить здесь в течение пяти-шести дней. Потребуется весьма тщательное изучение исторических, этнографических и экономических факторов и длительное обсуждение этого вопроса в течение недель в подкомитете или в комитете, которые будут созданы для детальной разработки предложений и представления рекомендаций в отношении образа действий. Те переговоры, которые в Тегеране главы трех правительств вели по этому вопросу, а затем те неофициальные беседы, которые он, Черчилль, имел с маршалом Сталиным в Москве, представляют собой подход к вопросу в самых общих чертах, без точного плана.
Он, Черчилль, не ответил бы сразу на вопрос – как разделить Германию? Он только смог бы лишь намекнуть на то, как ему казалось бы целесообразным сделать это. Но он, Черчилль, должен был бы сохранить за собой право изменить свое мнение, когда он получил бы рекомендации комиссий, изучающих этот вопрос. Он, Черчилль, имеет в виду мощь Пруссии – главную причину всех зол. Вполне понятно, что если Пруссия будет отделена от Германии, то ее способность начать новую войну будет сильно ограничена. Ему лично кажется, что создание еще одного большого германского государства на юге, столица которого могла бы находиться в Вене, обеспечило бы линию водораздела между Пруссией и остальной Германией. Население Германии было бы поровну поделено между этими двумя государствами.
Имеются другие вопросы, которые должны быть рассмотрены. Прежде всего, мы согласны в том, что Германия должна потерять часть территории, которая сейчас уже в значительной степени завоевана русскими войсками и которая должна быть отдана полякам. Имеются также вопросы, связанные с Рейнской долиной, границей между Францией и Германией, и вопрос о владении промышленным районом Рура и Саара, которые обладают военным потенциалом (в смысле возможного производства там вооружения). Следует ли эти районы передать странам, подобным Франции, или следует их оставить в ведении немецкой администрации, или установить над ними контроль мировой организации в форме кондоминиума на длительный, но ограниченный по времени период – все это требует рассмотрения. Он, Черчилль, должен сказать, что не может от имени своего правительства высказать определенные мысли по этому вопросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144