Сказав это, он распахнул овчину и достал оттуда какого-то странного зверька.
«Что это за животное? Да и животное ли это?» Я не знал, как назвать зверька, которого видел впервые.
На нем была надета красная куртка, обшитая золотым галуном, но руки и ноги его оставались голыми. Это были не лапы, а настоящие руки и ноги, только кожа их была не телесного цвета, а черная. Черной также была и его голова величиной почти с мой кулак; личико у него было широкое и короткое, нос курносый, с большими ноздрями, губы коричневые. Но больше всего поразили меня его глаза: близко поставленные друг к другу, невероятно подвижные, блестящие, как зеркало.
– Какая противная обезьяна! – закричал Барберен. Теперь я все понял. Я никогда не видел обезьян, но, разумеется, слыхал о них. Значит, передо мной была обезьяна, а не черный ребенок.
– Вот первый артист моей труппы – синьор Душка. Душка, друг мой, приветствуй собравшееся здесь общество!
Душка приложил руку к губам и послал нам воздушный поцелуй.
– А вот и второй, – продолжал Виталис, указывая на белого пуделя. – Синьор Капи сейчас представит почтенному обществу своих друзей.
Белый пудель, который до этого момента лежал неподвижно, быстро вскочил на задние лапы, скрестил передние на груди и так низко поклонился, что почти коснулся головой пола.
Затем он повернулся к другим собакам и лапой сделал им знак приблизиться.
Те тотчас же вскочили и, протянув друг другу лапы так, как люди протягивают руку, с серьезным видом сделали шесть шагов вперед, потом три шага назад и поклонились.
– Тот, кого я называю Капи, от итальянского слова «капитан», является старшим среди собак. Он умнее других и передает им мои приказания. Молодой франт с черной шерстью зовется Зербино, что значит «любезный». А прелестная юная особа с такой смиренной мордочкой – синьора Дольче; она вполне заслуживает свое прозвище «кроткая». С этими замечательно талантливыми артистами я путешествую по белому свету и зарабатываю на жизнь в зависимости от того, как нам повезет. Капи, подойди сюда!
Пудель скрестил лапы.
– Мои артисты прекрасно воспитаны, и я с ними всегда очень вежлив. Капи, будь любезен и скажи, пожалуйста, этому мальчику, который смотрит на тебя с таким изумлением, который теперь час.
Капи подошел к своему хозяину, раздвинул овчину, порылся в его жилетном кармане и достал оттуда большие серебряные часы. Посмотрев на циферблат, он громко и отчетливо тявкнул два раза, а затем тявкнул три раза, но уже более слабо. В самом деле, было два часа и три четверти.
– Очень хорошо! – сказал Виталис. – Благодарю тебя, Капи. Теперь попроси синьору Дольче немного попрыгать через веревочку.
Капи начал шарить в кармане хозяина и достал оттуда веревку. Затем он сделал знак Зербино, который быстро встал напротив него. Капи бросил ему конец веревки, и тот схватил се зубами.
Тогда Дольче принялась прыгать через веревку, не сводя красивых и нежных глаз с хозяина.
– Вы видите, как умны мои ученики, – заметил Виталис. – Но ум оценивается по достоинству только при сравнении. Вот почему я и приглашаю мальчика в мою труппу. Он будет играть роль дурачка и тем еще больше подчеркивать необычайный ум животных. – О, чтобы играть дурака… – перебил Барберен.
– …для этого надо быть очень умным, – продолжал Виталис. – Я уверен, что у мальчика ума достаточно. Впрочем, мы это сейчас увидим. Произведем небольшое испытание. Если мальчик умен, он поймет, что с синьором Виталисом у него будет возможность обойти всю Францию и увидеть много других различных стран. А если он глуп, он начнет плакать, кричать, и синьор Виталис, который не любит капризных детей, не возьмет его с собой. Тогда этому бедному мальчику придется идти в приют, где его заставят много работать и где его будут плохо кормить.
Я был достаточно умен, чтобы понять его слова. Конечно, воспитанники синьора Виталиса очень забавны; очень интересно было бы всегда путешествовать. Но для этого надо расстаться с матушкой Барберен. Если же я откажусь идти с ними, то, по всей вероятности, не останусь и у матушки, так как меня отправят в приют.
Видя, что я стою взволнованный, со слезами на глазах, Виталис ласково потрепал меня по щеке:
– Ну вот, мальчик все понял и не плачет, а потому завтра…
– Оставьте меня у матушки, – закричал я, – умоляю вас!..
Прежде чем я успел что-либо прибавить, меня прервал отчаянный лай Капи. Собака кинулась к столу, на котором сидел Душка. Обезьянка, улучив момент, когда все обернулись ко мне, тихонько взяла стакан с вином и уже собралась его выпить. Но Капи заметил проделку обезьянки и решил ей помешать. – Синьор Душка, – сурово сказал Виталис; – ты лакомка и вор. Встань в угол, носом к стене, а ты, Зербино, посторожи его. Если он не будет стоять спокойно, шлепни его. Капи, ты хороший пес! Дай мне твою лапу, я пожму ее.
В то время как обезьянка, тихо ворча, выполняла приказание, счастливый и гордый Капи протянул свою лапу хозяину.
– Теперь, – продолжал Виталис, – перейдем к делу. Даю вам тридцать франков.
– Нет, сорок.
Торг возобновился, но вдруг Виталис прервал его:
– Мальчику скучно Пусть он пойдет во двор харчевни и там поиграет.
В то же время он сделал знак Барберену.
– Верно, – ответил тот, – ступай во двор и никуда не уходи, пока я тебя не позову, не то я рассержусь.
Мне осталось только повиноваться.
Я пошел во двор, но, конечно, играть не мог. Я сел на камень и стал размышлять. Судьба моя решалась в этот момент. Что-то будет? Зубы у меня стучали от холода и волнения. Спор между Виталисом и Барбереном продолжался очень долго, и прошло больше часа, прежде чем Барберен пришел за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15