Я также посетила два выступления Потсдамского хора, который мой влиятельный дедушка специально выписал из Потсдама на летние каникулы.
Я хорошо провела лето, но еще лучше проведу осень. Мой влиятельный дедушка устроил меня в кружок при историческом факультете в расчете на то, что я покорю интересного человека Базанова и будущим летом он поставит мне пятерку на вступительном экзамене в университет.
Я хорошо провела лето, хорошо проведу осень, но еще лучше проведу оставшуюся жизнь. С отличием кончу университет, и мой влиятельный дедушка устроит мне командировку в Голландию. Там я выйду замуж за крупного рыботорговца и буду жить в городе Амстердаме в собственной вилле.
Если уважаемым одноклассникам что-нибудь понадобится к тому времени, пускай приезжают в город Амстердам на улицу Влаардинген, 13, где и будет расположена вышеозначенная вилла.
Кроме того, заранее приглашаю всех на свои похороны, которые состоятся...
Конец
4 сентября. Вторник
Утром. Особенно тяжко утром. Проснешься, и кажется, все. Жизнь кончена, ничего уж не будет. А что, собственно, может быть? Небо за окном, как серый мешок. Сегодня дождик. Столько слез на оконном стекле. Это дождь. Он и в комнате у меня, на подушке. Он проходит сквозь стены, сквозь крышу. Он один жалеет меня и теплый-теплый бежит по щекам. Замечательный дождик...
5 сентября. Среда
Сегодня у нас прием по поводу выхода «Истории Нидерландской революции». А-ля фуршет, как в лучших домах. Бомонд. Бонтон. Се си бон. Напитки: русская водка, итальянский вермут, кипрский мускат, финский ликер, французские и грузинские сухие вина. Закуски: салаты, паштеты, красная рыба, севрюга, балык, ветчина, языки, колбасы, телятина, пирожки, бриоши. Десерт: яблоки, виноград, персики, сливы, дыня, арбуз. Публика: писатели, историки, редакторы, художники, поэт и даже два дипломата из голландского посольства. Музыка: Бах и Гендель, чуть позднее включат что-нибудь полегче.
На мне шелковое платье свободных форм, волосы распущены, на шее жемчужное ожерелье, в руке рюмка с золотистым вином. Дедушка время от времени подводит меня к разным лицам, знакомит:
— Нет, нет. Я закончил с Нидерландами. Вот, может быть, Маша продолжит.
— О! — Гости пьют за мое здоровье.
— Ваша внучка словно цветок, — заявляет кто-то. — Какие глаза!
Костычев-старший бродит среди гостей с унылым видом. В конце концов забивается с папой в угол. Секретничают. Мама туда глядит. На папу или на Костычева? Ясно, что не на папу.
Дима с Аней сидят в дальней комнате.
— Будешь играть в «канасту»?
Ушла. Кто-то сел за рояль, стал бренчать. Довольно неплохо. Жужжит разговор, гости перемещаются. Как в салоне Анны Павловны Шерер. Дедушка ловко снует меж гостями. Серебряный шарик его головы плавает по салону.
— Это подлинный Тропинин?
— Подлинный, — отвечаю я.
Еще бы не подлинный. Если дедушка покупал, значит, подлинный. Спряталась к себе в комнату, упала на кровать, стиснула зубы. Черт бы вас всех побрал! Подлинных, бронзовых, фарфоровых, хрустальных! Чтоб подавились своим фуршетом, бомондом, бонтоном. Провалились в канасту! Где он, куда вы его подевали? Жужжите, любезничаете, порхаете по салону, а у каждого ножик в кармане. Так и рыщете, выглядывая тех, кто любит. «Какие глаза!» А сам нож из кармана тянет. Боже мой, да любил ли из них хоть один?
Дима заглянул было в комнату и отшатнулся. Всех ненавижу, но себя больше! Жемчужную, шелковую, нидерландскую. Провалиться бы мне в преисподнюю, в вечный мрак, в тартарары. Когда же все это кончится, Боже мой...
6 сентября. Четверг
А надо бы ненавидеть его. Исчез, улетучился. «Мы никогда не расстанемся». Ха! Серебряная неделя, золотая, ха-ха! «Мой Млечный Путь, полуночная звезда». Три ха-ха! Он и вправду любил выражаться красиво, сыпал красотами как из мешка. Щедрый человек. И почему я должна убиваться? Если он так исчез. После того, что было. Писатель! Вот они каковы, писатели. Сочинял роман на ходу, искал вдохновения. Выжимал себя, как тюбик, на бумагу. Родная, любимая, единственная. Все ложь. Я даже не знаю, любил ли он ту . Есть ли она на самом деле? Может, все выдумал, развлекался, острых ощущений искал. А стихи не его. Тот, кто пишет хорошие стихи, не может поступать плохо. Гений и злодейство — две вещи несовместные. Определенно, стихи не его.
А комедия с обручением? Вот уж и вправду комедия! Как я раньше не понимала? Какое обручение в наши дни? Кому нужен этот пустячный обряд? Какая ты дура, Мария. Одноклассникам рассказать — помрут со смеху. Размечталась, расфантазировалась. Обручение. Ха-ха! Еще кольца показывал. Вот актер. Страдать по такому человеку? Нет! Завтра начну новую жизнь. Встану пораньше, зарядку сделаю. Хорошо бы у Нины Петровны то сочинение забрать. Может, еще не читала. Девицы глупой сочинение не поддается объяснению. Скажу, что пошутила.
Сейчас половина двенадцатого. Я в постели. Все растолковала себе, но утра боюсь. Наверное, дождик опять. Наверное, серое небо. Тоска.
7 сентября. Пятница
Неделя с того дня, как он не пришел. В школе писали контрольную по алгебре. Седьмым уроком было военное дело. Из школы домой не пошла, отправилась в переулки. До Герцена добрела. Вот консерватория, тут увидела его в первый раз. Смотрела афиши. «Римские виртуозы». Хорошо бы попасть. Не заметила, как дошла до Пушкинской площади, спустилась в метро. Неделю назад стояла здесь два часа. Надо справить маленький юбилей. Эх, Пушкинская! Станция роковая. Сначала я не пришла, потом он. И ты, мой любимый поэт, что глядишь безучастно? Разве не видишь, как горько мне, безысходно? Так тяжело, так тяжело, мой Пушкин. А ты стоишь на холодном мраморе, и бронзовый взгляд твой направлен вдаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51