Раскладывали с Аней пасьянсы, потом переводила «англичанина». Теперь уже десять часов, ныряю в кровать. Что день грядущий мне готовит?
2 июля. Понедельник
Странное письмо получила сегодня. Вот содержание.
«Я видел вас только один раз, но вы навсегда запечатлелись в моей душе. Буду вам еще писать. Неизвестный».
Похоже на розыгрыш, но штемпель московский. Показала записку Ане, та развеселилась:
— Запечатлелась, и, главное, навсегда. Поздравляю!
Обсудили, кто бы это мог быть.
— Врет, что один раз, — заключила Аня. — Может, Шухарев?
Женя Шухарев единственный человек, который посылал мне записки. Но это было еще в восьмом классе. Всех перебрали, остановились на том, что все же розыгрыш. Тем не менее приятно. Падкая я на такие вещи!
Между прочим, сегодня Бориса встретила. Одного из «семерых». Шли по лесу с Аней, а он сидел на пеньке и что-то резал ножом.
— Что же не пришла жечь костры? — спросил он.
Вырезал фигурку сидящего старца. Довольно искусно, надо сказать.
— Это Нил Столбенский.
Оказывается, Борис и вся компания из архитектурного! И выглядел сегодня другим человеком. Говорил иначе, смотрел. Ане он, между прочим, понравился. Я-то приняла их за бог знает кого. Век живи, век учись. Они уже завтра перебираются на другое место.
22.45. Еще не сплю. Все думаю. Скорей бы хоть в школу. Школа у нас хорошая, и класс замечательный, знаменитый 9-й «Б». Нет, теперь уже десятый. Все школьные «звезды» в нашем классе. Станкевич, например. У него первый разряд по теннису. Атаров известен как собиратель музыки, у него есть любые записи. Отец Днепрова работает корреспондентом в Лондоне, часто вижу его по телевизору. У Лизы Потехиной мать балерина, а у Вадима Рыкова отец известный конструктор. Это, конечно, все потому, что наша школа специализированная. Сюда все «сынки» и «дочки» стремятся. Вот Стасик Потапов из скромной семьи, мать у него чуть ли не уборщица. Это, между прочим, не мешает Стасику быть лучшим по языку. Наталья Ивановна говорит, что у него способности полиглота. Стасик похож на птичку. Сейчас вот вспомнила его и подумала, что надо с ним подружиться. Он, кажется, умный.
Школа-то школой, а все остальное? Мне не хватает свободы. Ни часа не могу провести незамеченной, во всем надо отчитаться. Так уж заведено в нашей семье. Вышла на улицу, вернулась, и тут же вопрос: «Где была, что видела?» Я давно научилась обманывать. С легкостью могу сказать, что помогала старушке сделать покупки, в то время как просто болтала с Атаровым или Станкевичем. Однажды забрела на площадь Моссовета и полчаса просидела у фонтана. Смотрела, как рассыпаются в воздухе струи. Я очень люблю фонтаны. Но разве можно сказать домашним, что просто глазела на воду? Несолидно. Пришлось зайти в «Дружбу», купить книгу и предъявить. Тут уж никаких вопросов — книжку дозволено выбирать хоть час.
За окном ветер шуршит, шушукается с деревьями, новости сообщает. Спокойной ночи, деревья и ветер!
3 июля. Вторник
Худо мне, худо. Ничего не хочу. Брожу вялая, неприкаянная. Можжевеловый куст мой тоже взгрустнул. Сегодня после дождя стоял весь в слезах. Отчего бы кусту плакать, с кем его разлучают? Может, он полюбил птицу, а та улетела. Или ветер принес нехорошую весть, что больше можжевеловых кустов не осталось на свете. Лирика...
Что такое любовь? Я много об этом думала. Мне кажется, любовь — вдохновение чувств. Приходит момент, возгораются чувства, и ты уже любишь. Но вдохновение пройдет, и тот, кого ты любила, покажется серым и скучным.
Я вспомнила, вот как он говорил: «Ты разлюбила меня, разлюбила». Ужасно...
4 июля. Среда
Сегодня мне лучше. Проснулась легко, радостно. На улице благодать. Птицы щебечут, зелень, солнце и синева. Мама пошла с нами купаться. Тут я заметила, как она сдала за последний год. Пополнела, вокруг глаз морщинки. Жалко стало ее. Они с папой почти никуда не ходят. Днем на работе, вечером дома. Папа за книгами, мама на кухне или у телевизора, а ведь им нет еще сорока. Даже здесь, на даче, мама все больше дома. Неужели так и со мной случится? Не хочу становиться домохозяйкой, не хочу!
Дима поправился. Сегодня пришел с отцом на пляж, но не купался. Мы с ним уселись в тени под соснами.
— Помнишь, как у Толстого Левин и Китти отгадывают фразы по буквам? — спросил он.
Нет, я не помнила.
— Допустим, я что-то хочу тебе сказать. Но пишу только первые буквы, а ты пытаешься отгадать.
И он написал на песке Д. О. Т. Я уставилась на буквы, но не могла сообразить.
— Я о тебе думал, — разъяснил Дима. — То есть не так. Думал о тебе.
— Видишь, и сам запутался. Напиши еще.
— Нет уж. Если простое не угадала...
— А ты угадаешь?
— Попробую.
И я написала Т. М. П. — «ты мне приснился». Конечно, не угадал. Какие из нас Левин и Китти! Тут не смекалка нужна — родство душ.
Между прочим, мама и Костычев-старший как-то странно переглядывались. Они ведь давно знакомы, вместе учились на филфаке. Но сегодня меж ними напряжение. Когда собирались уходить, мама сказала:
— Давайте еще посидим.
Но Костычев возразил мрачно:
— Так можно всю жизнь просидеть.
И мама вдруг сникла, засуетилась. Может, он имеет на нее влияние? Раньше не замечала. Да и вообще я мало присматривалась к маминой жизни.
18.10. Вечер чудесный! Брызнул маленький дождь, словно кто-то решил освежить землю из пульверизатора. И освежил. Промылось небо, пыль улеглась, воспрянул запах природы. Хорошо все-таки жить! Грудь моя бурно вздымается, я отчего-то волнуюсь, хочется бежать, кричать радостно. Поглядела на себя в зеркало, ничего этого нет на лице. Вид спокойный, только щеки слегка порозовели. Я сдержанный человек.
Интересно все же, кто послал ту записку и получу ли еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51