Его подвода далеко ушла вперед.
Умный конь хорошо помнил дорогу, и, когда она раздвоилась – вправо путь шел в объезд на мост, влево – прямо через реку, – он уверенно повернул влево.
Витя вспомнил наказ отца ехать через мост и потянул за правую вожжу. Но за рекой приветливо светились окна в домах, оттуда потянуло дымом печей, донесся дружный лай собак, и мальчику поскорее захотелось к теплу, к свету.
«Ничего, проскочим», – вяло подумал он и опустил вожжу.
Разбежавшись с заснеженного берега, лошадь вынесла сани на лед. За день ветер сдул с замерзшей реки снег, перемел дорогу, и Гордый брел наугад, испуганно кося глазом на темные полыньи. Но сумерки сгущались, и трудно было отличить, где находилась полынья, где просто лед.
Неожиданно под полозьями раздался подозрительный треск. Витя вскочил с сиденья и хлестнул лошадь вожжами. Она резко рванула в сторону, сани раскатились и оказались около полыньи. Кромка льда обломилась, заплескалась вода, и воз начал погружаться в реку.
Вите сразу стало жарко. Он выпрыгнул из саней и, дергая вожжи, заорал на Гордого.
Конь, весь устремившись вперед, делал отчаянные усилия, чтобы вытянуть воз из воды. Но копыта Гордого скользили, тяжелые сани тянули его назад, и задние ноги лошади сорвались в воду…
Витя выронил вожжи и кинулся к берегу. Навстречу ему спешили ребята.
– Тонет!.. Лошадь тонет! – хрипло бормотал он.
– Зачем ты через лед поехал? – сердито спросил Костя. – Мы же кричали тебе!
Ребята подбежали к лошади, ухватились за оглобли, пытаясь помочь ей выбраться на лед. Но тяжелые сани глубоко погрузились в воду, хомут сдавливал шею Гордого, и он начал хрипеть.
– Мешки надо сбросить! Лошади легче будет, – сказал Паша Кивачев.
– Не до мешков тут! – отмахнулся Костя. – Гужи надо рубить.
Но топора не было, и Костя принялся быстро развязывать супонь, потом чересседельник. Лошадь, освобожденная от оглоблей, с силой рванулась вперед. Лед под ее передними ногами обломился, и она очутилась по горло в воде. Вместе с ней полетел в ледяную купель и Костя.
Не помня себя Варя пронзительно закричала и бросилась к полынье. Но Паша с Митей успели вовремя схватить ее за полы шубейки и оттащили назад. Сами же они плашмя легли на лед и подползли к краю полыньи. Костя, хватаясь за кромку льда, барахтался в воде. Ребята протянули ему руки и помогли выбраться из полыньи.
Между тем лошадь, ломая лед, добралась до мелкого места, выскочила на берег и побежала к конюшне.
Костя стучал зубами и не мог вымолвить ни слова. Мокрый полушубок покрылся ледяной коркой, стал жестким, точно был сшит из луба.
Паша с Митей сняли с Кости валенки, вылили из них ледяную воду, насовали внутрь валенок сена и вновь обули приятеля. Варя сняла с него мокрую шапку и завязала ему голову своим платком.
– Замерз? Да? – растерянно спрашивал Витя.
С той самой минуты, когда сани провалились в полынью, он, казалось, потерял голову: то бросался бежать в колхоз, то звал на помощь отца. Сейчас Витя предложил собрать из всех саней сено, развести костер и отогреть Костю.
– Совсем рехнулся! – чуть не плача, прикрикнула на него Варя. – Есть время ждать! Человек и так окоченел… – И она распорядилась: – Ребята, гоните подводы через мост, а мы с Витькой Костю домой поведем.
Витя подхватил Костю под руку и потянул к колхозу.
Но тот вырвался и сам побежал на огоньки. Застывшие ноги слушались плохо, и мальчик то и дело спотыкался. Варя подталкивала его в спину и торопила:
– Да ну же, Костя! Быстрее! Не поддавайся морозу! Шевели ногами-руками…
Наконец добрались до околицы деревни.
– Далеко еще до Ручьевых. Замерзнет Костя! – сказала Варя.
Витя потянул Костю к своему дому, который уже был виден сквозь деревья:
– Давай к нам! У нас тепло… отогреешься!
У Кораблевых Галина Никитична с матерью переодели Костю во все сухое, растерли водкой и, уложив в Витину постель, напоили его липовым цветом.
Мальчик забылся беспокойным сном.
Вскоре явился Никита Кузьмич. Он был мрачен. хмель его прошел. Заметив спящего в Витиной постели Костю, встревоженных дочь и жену и прикорнувших у теплой печки сына и Варю, он помрачнел еще больше.
– Эх, отец, отец! – укорила его Анна Денисовна. – За ребятами не мог уследить!
Никита Кузьмич ничего не ответил и подошел к Косте:
– Липовым цветом напоили?
– А как же!.. И водкой растерли, – ответила жена.
– Надо бы еще малины сушеной достать! – Никита Кузьмич снял со стены тяжелую шубу и накрыл закутанного одеялами Костю. – Главное, чтоб пропотеть… Пот, он всю простуду выгонят.
В сенях затопали, зашаркали веником. Вскоре в избу вошли Сергей с Федором Семеновичем, а вслед за ними Паша и Митя.
Сергей наклонился над Костей. Учитель потрогал лоб мальчика и вполголоса сказал:
– Надо за врачом послать.
– Уже послали, – ответила Галина Никитична.
Никита Кузьмич пригласил Сергея и учителя присесть и немного растерянно признался:
– Вот ведь какая оказия!
– Как же вы, Никита Кузьмич, допустили такое? – покачал головой Сергей. – Парень ледяной воды хлебнул. да и воз с добром потопили… Не похоже это на вас!
– Так говорил же я… знай, школяры, свой шесток, не вяжись за мной. Не послушались!
Паша, думая, что Никита Кузьмич сейчас начнет бранить Костю, решил не давать его в обиду:
– Никита Кузьмич… так мы же кричали вашему сыну. Зачем он через лед поехал?
– Ну-ка, Паша, доложи все по порядку, – сказал Федор Семенович.
Переглянувшись с Митей, Паша начал рассказывать. С каждым его словом Витя все ниже опускал голову.
Анна Денисовна ахала, с жалостью посматривая на сына. Никита Кузьмич беспокойно мял бороду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107