Поставили всех носом к стене и начали обыскивать. А у меня пистолет. Я не стал дожидаться, пока очередь подойдёт, и дёру. За мной гнались до самой свалки. Я заскочил в вашу хижину. Вот и сижу, дом караулю.
Неожиданно за стеной послышались чьи-то шаги, и в оконце просунулась голова. В тусклом свете фонаря можно было разглядеть только густые усы и чёрную кожаную фуражку. Фуражка поблёскивала, словно смазанная жиром.
- Соседи, у вас закурить не найдётся? - спросил усатый.
- Заходите!.. Заходите, дядюшка Хосе! - обрадовались ребята.
Голова исчезла.
- А он меня не выдаст? - встревожился Геркулес.
- Что ты! - возмутился Пим. - Это наш сосед. Он друг Грома!
- Нехорошо выдавать чужие тайны, - нахмурился Хосе, нагибаясь и входя в хижину. Он слышал всё - стенки были тоньше некуда.
Ребята смутились.
- Да он свой, - робко сказал Пим, кивнув на Геркулеса.
- А ну, свой, дай закурить, - сказал Хосе.
Геркулес протянул пачку:
- Берите всю. У меня хватит.
- Ого! - воскликнул Хосе, вертя сигареты в руках, и пошутил: - Крупный выигрыш на петушиных боях?
- Подарок! - усмехнулся Геркулес.
И ему пришлось во второй раз рассказывать о том, как он приковал к ограде знаменитого сыщика.
- В городе тебе появляться опасно. Несколько дней поживёшь здесь, сказал Хосе Геркулесу. - Владельцы отеля не возражают?
- Что вы! - обиделись "владельцы отеля" Пим и Ник.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Ник поднимается по лестнице
Ступенька... Ступенька... Ступенька... Площадка. Уф!
Поварёнок Ник совсем выдохся. Если вам когда-нибудь приходилось подниматься пешком с тяжёлым грузом, ну, скажем, на десятый этаж, то вы можете себе представить, что значит добираться до сорокового.
Всё медленней и медленней поднимался по лестнице Ник, и огромный поднос с кофейником и тортом дрожал в его руках.
Ступенька... Ступенька... Ступенька...
Это была парадная лестница самого роскошного дворца в столице. И до сорокового этажа она была устлана широченной ковровой дорожкой, затканной серебряными цветами. На каждом этаже стояли часовые в ярко-белых эмалированных касках и проверяли у посетителей документы.
На первом этаже документы проверялись одну минуту, на втором - две, на третьем - три и так далее. Стоит ли говорить, что на сороковом этаже проверка заняла бы целых сорок минут. Но до сорокового этажа никто из досужих посетителей никогда не доходил. Не успевали они добраться, скажем, до двенадцатого, как рабочий день Апчхибосса Утриноса кончался.
- Никаких лифтов! - любил повторять диктатор.
Ступенька... Ступенька... Ступенька...
Ник прислонился к перилам и дышал часто-часто, словно целую минуту пробыл под водой. Впереди ещё тридцать этажей.
Отчаянно пыхтя, мимо прошёл первый заместитель Главного Министра сеньор Буль Бурес. Его брюхо колыхалось из стороны в сторону, и поэтому Буль Буреса заносило то влево, то вправо. Когда он поднимался по лестнице, то ничего не видел и не слышал. Пот заливал ему глаза, а из ушей торчали клочья ваты. По лестнице гуляли сквозняки, и Буль Бурес боялся простудиться. Эти странные сквозняки появились во дворце с тех пор, как здесь поселился Тайфун. Когда где-нибудь внизу открывалась дверь, мощный порыв ветра толкал в спину, и ноги сами убыстряли шаг. Но если ветер мчался сверху, нужно было сразу садиться на ступеньки и хвататься за ковёр, иначе, хочешь или не хочешь, задом побежишь до самого первого этажа. Мало того, ветер вышибет тебя на улицу через вращающуюся стеклянную дверь.
Ступенька... Ступенька... Ступенька...
У министров документов не проверяли. На то они и министры! У них даже была особая привилегия: с тридцать девятого на последний, сороковой, этаж они поднимались на лифте.
Лифт представлял собой специальную рентгеновскую кабину. Здесь каждого незаметно просвечивали. Просто так, на всякий случай, - нет ли у кого оружия. Перочинного ножа, например.
На крыше дворца стояли зенитные пулемёты. Тоже просто так, на всякий случай.
Двадцатый этаж... Двадцать первый... Двадцать второй...
Где-то вверху оглушительно хлопнула форточка, и завыл, приближаясь, ветер.
Буль Бурес сразу же полез под ковёр. Ник юркнул за ним. Незаметно для сеньора он зацепил за его пиджак прочную рыболовную леску с крючком, а свободный конец лески привязал к своему поясу.
Ветер гнал перед собой волны ковра. Одна такая волна взмыла над Буль Буресом, с треском опустилась на его лысину и тут же умчалась вниз, к счастью, миновав Ника.
Восхождение продолжалось. Теперь Нику было легко подниматься. Буль Бурес, пыхтя, как паровоз, тащил его за собой. Это был надёжный, не раз испробованный Ником буксир. Леска была прозрачная, капроновая, и часовые ничего не замечали.
Тридцатый этаж... Тридцать первый... Тридцать второй...
Ник только в одном мог равняться с министрами. У него тоже не проверяли документов. Во-первых, у Ника вообще не было документов. Ему было всего девять лет. Во-вторых, поднос в руках поварёнка служил самым надёжным пропуском. Апчхибосс Утринос не любил, когда запаздывали с завтраком.
Буль Бурес вконец выдохся. Он шипел, как проколотый футбольный мяч, и вслух считал ступеньки.
Перед площадкой тридцать девятого этажа Ник осторожно обрезал леску.
Каждый день Буль Бурес с изумлением обнаруживал в своём пиджаке рыболовный крючок. Никто не мог раскрыть ему эту тайну. Ни полиция, ни тайные агенты, ни даже знаменитый звездочёт Сириус.
- Вы у кого-то на крючке, - только и смог глубокомысленно сказать Сириус сеньору Буль Буресу, два месяца пронаблюдав в телескоп за положением небесных светил.
Буль Бурес протиснулся в лифт, а Ник пошёл выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39