уехать из барака от пьяного соседа — это была их с матерью мечта!
Как часто они бродили по ночам, ожидая, пока дядя Юра утихомирится и перестанет бить топором в их дверь...
Единственным пропуском на передачу должна была стать кукла Барби в любом виде, даже безногая или безголовая.
Игорек задумался.
Он вспомнил, что он однажды доставал деду Ивану что-то из вороньего гнезда, что-то типа куклы Барби.
Может, дед ее и даст на один-то вечер?
— Собирайся, — сказал он матери, — поедем в город.
— Куда я с забинтованной головой? — возразила лежащая на своих высоких подушках Шура Шашкина.
— А у меня есть для тебя вона что! — сказал Игорек и достал из кармана какую-то лохматую, косматую, по виду драную ветошь.
— Ну спасибочки, — сказала с обидой Шура, — на помойке подарок мне отыскал!
Молчаливый Игорек с силой встряхнул свой подарок.
Полетели какой-то прах, камушки, веточки, песок и перья.
Возникло игривое сияние, и Чума преподнес Шашке дивный золотистый парик.
Шура взяла это чудо в руки, слезла с кровати и пошла к своему туманному старому зеркалу.
(Не забудем, что этот парик был волшебный, вороны Вальки, и тот, кто его надевал, автоматически принимал вид телеведущей Валентины Ивановны, причем парадный, при гриме, пудре и драгоценностях.)
Но, посмотрев на себя в зеркало, Шура засомневалась, всплакнула и сказала:
— Вид у меня не тот. Голова в бинтах туда не влезет, а лицо вообще, как ерошка нечесаная.
— Ладно, — промолвил Игорек, — ты парик пока не надевай, поедем так, а у входа натянешь.
Игорек покормил мать (на завтрак у них была бутылка «Пепси», шоколадка и батон — самая роскошная еда, о которой мечтают все мальчики), потом они долго одевались, мать все сокрушалась, что нечего надеть, и в результате, при полном параде, во всем относительно чистом, хотя и неглаженом, они сели в автобус и поехали в город.
Кстати сказать, в этом автобусе под задним сиденьем лежали две горемыки, собаки Тузик и Дамка. Судьба их поприжала, и если раньше они получали хоть какую-то зарплату, кости и огрызки, работая сторожами во дворе столовой, то теперь столовую закрыли и переоборудовали в магазин «Итальянская офисная мебель».
Это было заведение, странное для поселка Восточный, где обитали в основном рабочие давно остановившейся чесально-валяльной фабрики.
Кому тут могла понадобиться офисная мебель, было непонятно: если кто и посещал магазин, то только в самом начале и ради смеха, местные жители смотрели на ценники и гоготали.
А чужие ездить в поселок Восточный боялись.
И зачем существовал этот магазин, раз в нем ничего не продавали, так и осталось секретом, в том числе и для нас.
Таким образом, Дамка и Тузик были навеки выгнаны со двора бывшей фабрики-кухни, где обосновалась страшная собачья охрана, и теперь ехали куда глаза глядят на автобусе.
И слизывали слезы с усов.
А Чума-Игорек с матерью Шурой, которая сидела и качала головой, обширной, как кастрюля (бинты не были видны под платком), — они попались собакам на жизненном пути в виде счастливого случая: в хорошей компании и ехать веселей.
Собаки перебрались под сиденье Шашкиных и замерли.
Там мы их всех и оставим и перенесемся в дом деда Ивана.
Что касается деда, то он заканчивал отделывать свой музыкальный инструмент, отлакировал его и уже был готов посадить куклу Машу за этот органчик, но пошел обедать, чтобы дать лаку просохнуть.
А Барби Маша переговаривалась по игрушечному телефону с Барби Кэт.
Разведчица Кэт передавала:
— Мы на телевидении... Валька меня держит в сумке у локтя... Они говорят все время о том, будет ли работать виселица... Что нужна табуретка... Игрушечная табуретка... Так... Кто-то, женский голос, говорит, что знает одного мастера, у которого наверняка есть игрушечная мебель, он сделал сам домик для Барби... Она этого мастера снимала для телевидения, зовут дед Иван. Так... Плохо слышно... Валентина что-то шепчет... «Я, — шепчет, — знаю этот домик, мне подходит... Пусть едут за табуреткой... Или я, говорит, сама поеду...» Мы бежим к лифту... Трясет... Спускаемся... Маша! Спасайтесь! Они едут к вам!
Дед на кухне безмятежно и не спеша ел теплые макароны с кетчупом и читал любимую книгу «Маленький лорд Фаунтлерой», которую его бабушка получила в подарок, будучи маленьким ребенком.
Дед Иван не торопился.
А вдали уже (Маша это чувствовала) запахло горелой резиной — оттуда неумолимо приближался автомобиль Ф231-ТВ-Ф31 с антенной, визжа шинами.
Маша села в домике в свое кресло — спасать себя она не умела, а деду Ивану ничего не грозило.
Тут раздался резкий звонок в дверь.
Так могли звонить только очень грубые, неотесанные люди.
Дед Иван пошел открывать и впустил очень интересную компанию Игорька Шашкина, его мать Шуру-Шашку с огромной головой и двух собак.
— У вас Барби? — вместо приветствия спросила Шура Шашкина.
— Что? — ответил дед Иван.
— Говорю, у вас Барби? А то там трехкомнатную квартиру дают... Но надо приходить с Барбями. Без Барбей не пускают. Там в газете о Барбях сказано... Вы нам не дадите на денек? Так измучилися, так измучилися... Сосед с топором бегает... В больнице лежала... Голову разбили мне... Все отобрали, что вы Игорьку дали... Если бы в кажной семье было по Барбям... Хвать, я в больницу попала, хвать, с работы уволили... Кольцо-то забрали за долги... А то нет у всех Барбей, не напасешься... А трехкомнатная квартира — суперприз...
Все, что говорила Шашка, было чистой правдой, но она говорила таким визгливым голосом, что дед Иван ничего не понял и подумал, что это пришли нищие, которые должны быстро выкрикнуть свою историю и быстро собрать деньги, прежде чем люди опомнятся, а сами на собранные деньги побегут пить и драться в свободное время топорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79