Мало того, она видела, что произошло дальше: ворона Валькирия шмыгнула в форточку соседей, пошуровала там в комнате и вынырнула с чужой куколкой Барби в клюве!
Тут же она и запятила ее через окно в собственное Барби Маши кресло, в ее кукольный домик, на подоконник деда Ивана!
Если бы Маша умела плакать, она бы заплакала.
Дедушка Иван никогда бы не разобрал, кто сидит у него в кукольном доме, все Барби похожи одна на другую.
И никогда бы он не пришел на помощь своей несчастной Маше.
Эта новая Барби — ее звали Кэт — была обыкновенная пластмассовая куколка, безобидная, хорошенькая, но глупенькая и неумелая.
Проторчав целый день в вороньем гнезде, Маша видела, что Кэт просто сидит, вперившись в одну точку своими блестящими от фабричного лака глазками.
Ей и в голову не приходило убираться в дедовой квартире или варить ему макароны — тем более что она этого не умела.
Так что вечером, придя домой, мастер дед Иван не нашел в кухне ничего (Барби Маша видела его растерянное лицо) и лег спать голодный.
А она сама сидела под дождем в вороньем гнезде и улыбалась, с тоской глядя на свое бывшее окно, где стоял ее прежний домик, сияя огнями.
От безысходности Барби Маша протянула руку к облакам, и пролетевший ветер опустил на ее ладонь перстень королевы Марго, просто так, для утешения.
Она надела перстень на голову и печально подумала, что дед Иван, будучи рассеянным по природе, не заметит подмены своей куколки.
Это случается довольно часто: мы не замечаем, что рядом с нами живет совершенно другое существо.
Например, другая мама, другой папа, другая тетя.
У них те же лица, те же привычки, они так же едят и спят.
Но вдруг они становятся неузнаваемыми, из их ртов вырываются крики, и ласковая рука, которая гладила тебя по голове, норовит стукнуть по шее — как будто это не папа и мама, а злые соседи...
Однако мама и папа тоже вдруг замечают, что их ребенок, маленькое милое существо, которое всегда было послушно, как мягкая игрушка, вдруг становится похожим на жесткую метлу дворника или на жабу, важно сидящую в углу дивана, зеленую, в прыщах и с сигаретой в лапе...
Кстати, имейте в виду, что все это проделки злых колдунов и что внутри у злобного папы или взъерошенной метлы-дочки бьется огорченное, любящее сердце, равно как и у мамы, которая под влиянием злых сил выглядит, как ведьма, и в минуты скандала почти летает, а сама про себя горько плачет.
Уже на следующее утро дед Иван встал, поздоровался со своей Барби по привычке, поискал еды на кухне, не нашел, выпил водички, сел по-прежнему голодный за свой рабочий стол и задумался: что-то изменилось в его жизни.
Чего-то ему не хватало.
Во-первых, порядка в доме.
Стружка и древесная пыль покрывали пол в комнате, на кухне все было пусто, никаких макарон.
В домике сидела все та же кукла Барби, однако она как-то деревянно сидела, как-то неестественно.
Ее любимая книжка «Стихи» лежала на полу, подсвечник валялся под роялем и вообще что-то было не так.
Дед Иван вздохнул и принялся вытачивать из сухого старого дерева палочки.
Он ведь мастерил для своей куколки маленький орган.
Орган — это царь всех инструментов.
Когда музыкант начинает играть на нем десятью пальцами и двумя ногами, звучит целый оркестр, и настоящий орган строят десятилетиями.
И бывает он высотою с дом.
Для Барби Маши он тоже должен был быть высотой с ее домик.
Голодный дед к вечеру, однако, задумался о том, как жить дальше, и стал разбираться в своих дощечках, размышляя, что бы такое смастерить на продажу.
Можно было бы сделать шкатулку, но тогда бы не хватило материала на орган.
Это было драгоценное, старинное, хорошо высушенное дерево.
Его нельзя было тратить на ерунду, на еду.
А ведь если бы не желудок — как свободно мог бы жить человек!
Но он вынужден заполнять свой живот и животы своих родственников, и на это уходит большая часть жизни.
И только некоторые не заботятся ни о себе, ни о своих домашних, с безумной силой изобретают паровозы, рисуют картины, пишут оперы, сочиняют бесполезные стихи и иногда именами этих голодных героев называют улицы и вершины гор: вот и весь результат.
Однако оставим деда Ивана размышлять за столом и посмотрим, что же делала все это время ворона Валька.
А она стукнулась оземь и превратилась в пышную женщину средних лет, лохматую, немного похожую фигурой и лицом на снежную бабу, только без ведра на голове.
Сначала она забежала в местную газету и, смеясь до слез, сочинила объявление, которое просила опубликовать в завтрашнем номере.
Потом достала из воздуха пачку денег и заплатила сколько просили и даже вдвое больше.
Все так же смеясь, она вытерла набежавшую слезу, нарумянилась, накрасилась и в таком виде ринулась на телевидение, и милиционер ее спокойно пропустил даже без пропуска, приняв за популярную певицу.
Валькирия пробралась в какую-то комнату, где за столами сидели и разговаривали по телефонам женщины и мужчины, причем все вместе и очень громко, и закричала:
— Салют! Я новый руководитель программы «Сам лечу своих кукол». Валентина Ивановна.
И через полчаса вокруг нее кипела работа, все бегали, как очумелые, на завтра был назначен прямой эфир, Валькирия хрипло на всех орала и, что удивительно, все время сосала, причмокивая, сухую хлебную корку.
Валентина Ивановна, кроме того, заказала телефонные переговоры с Гималаями и кричала во все горло:
— Алло! Алло! По срочной! По правительственной связи! Гималаи, Амати! Как это не отвечает? Девушка, это с телевидения! Программа срывается!
Наконец ближе к ночи Вальку соединили.
— Алло, это вы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79