Поезд остановился.Макарчер прочёл название станции:— Улиссвилль.— Не подходите к окну, — поспешно сказал Гопкинс. — Вас могут увидеть журналисты.— А-а, — протянул Макарчер. — Хозяин будет говорить?— Положение с фермерами паршиво, а выборы на носу.— Он опять выставит свою кандидатуру? — спросил Макарчер.— Пока ни в коем случае!— А как же с переизбранием?.. Нужно же, чтобы американцы знали, что могут голосовать и за него.— Своевременно узнают. Может быть, в последний момент.— Почему не теперь? Ведь остальные кандидаты уже объявлены.— Формально выставить свою кандидатуру значило бы для ФДР превратиться из президента в кандидаты! Это только помешало бы его работе.— Значит, в последний момент? — в сомнении спросил Макарчер.— И безусловно будет избран, — уверенно ответил Гопкинс. — Никто не может предложить американцам ничего более реального.— Чем обещания Рузвельта?— Зависит от того, как обещать. И кроме того, никто не может обвинить нас в том, что если бы не сопротивление дураков, мы успели бы многое выполнить… из того, что обещали.— Посоветуйте хозяину на этот раз поднажать на морскую программу.— Об этом его просить не приходится.— Морские дрожжи все ещё бродят?— Он попрежнему держит под подушкой Мехена.— Избиратель не может не понимать, что строительство хорошей серии больших кораблей — хлеб для сотен тысяч безработных.— Но, увы, и налогоплательщик понимает, что этот хлеб будет куплен за его счёт, — со вздохом сказал Гопкинс. — А кроме того, средний американец знает, что судостроительные компании нахапают в сто раз больше, чем достанется тем, кто будет своими руками строить корабли. Народ умнеет не по дням, а по часам. Тут вам не Филиппины, Мак.— Не воображайте, что у нас там одни идиоты. Квесону приходится довольно туго.— И если бы не ваши штыки?..Макарчер ответил неопределённым пожатием плеч.Гопкинс спросил:— А как у вас работает Айк?Казалось, вопрос удивил Макарчера. После некоторого молчания он, в свою очередь, спросил:— Вы имеете в виду Эйзенхаммера?— Да.Собеседники не могли пожаловаться на простодушие, но в этот момент оба они мысленно бранили себя. Гопкинс был недоволен тем, что у него вырвался этот вопрос, совершенно некстати выдавший генералу его, Гопкинса, интерес к подполковнику Эйзенхаммеру — военному советнику филиппинского «фельдмаршала». Макарчер же досадовал на себя: только сейчас ему пришло в голову то, о чём он должен был давно догадываться: ведь Дуайт Эйзенхаммер, которого он сам сделал на Филиппинах из капитана полковником, был человеком президента, посланным в Манилу для того, чтобы Рузвельт мог знать каждый шаг его, Макарчера.Это внезапное открытие неприятно поразило генерала Эйзенхаммер был в курсе многих его дел. Не мог ли он разнюхать кое-что и о «тайне Исии»? Если так, то значит тайна вовсе уже и не тайна для ФДР. Какие выводы нужно из этого сделать?.. Сказать или не сказать?..Макарчер решил прощупать Гопкинса.— Может быть… — начал было он, но вдруг умолк, прислушавшись к происходящему на платформе Улиссвилля.Чем дальше он слушал, тем озабоченней становилось выражение его лица. Глубокая морщина прорезала его лоб сверху донизу.— Что за чертовщина! — сердито проворчал он, сделав было движение к окну. Но Гопкинс испуганно удержал его.— Не лезьте на передний план!— Вы только послушайте! — с возмущением воскликнул Макарчер, жестом предлагая Гопкинсу соблюдать тишину. 7 С платформы, где происходил митинг фермеров перед президентским вагоном, до Макарчера отчётливо доносились чьи-то слова:— …Мы, люди американского захолустья, чрезвычайно тронуты, мистер президент, тем, что вы заглянули сюда. Вы рассказали нам о сыне нашего народа — генерале Улиссе Гранте. Многие из стоящих здесь ничего о нем не знали…Рузвельт благодушно перебил оратора:— Это следует отнести к их плохой памяти: нет такого учебника истории, где не говорилось бы о генерале и президенте Штатов — Улиссе Гранте.Кто-то на платформе вздохнул так громко, что было слышно в купе Гопкинса. Над толпою пронёсся смешок.— Если бы вы знали, мистер президент, сколько из стоящих здесь ребят забыли, каким концом карандаша следует водить по бумаге. — Толпа подтвердила эти слова одобрительным гулом. — Нам был очень интересен и полезен ваш рассказ, мистер президент. — Макарчеру почудилось в тоне оратора злая ирония. Генерал с трудом заставлял себя, не двигаясь, сидеть в кресле. — Отныне мы будем гордиться тем, что живём в местах, где сражался такой американец, как Грант. Тут проливали кровь наши предки за честь и свободу Штатов, за конституцию Вашингтона и Линкольна, за лучшее будущее для своих детей и для детей своих врагов — южан.— Это вы очень хорошо сказали, мой дорогой друг, — послышался одобрительный голос Рузвельта. — Очень хорошо! Именно так оно и было: кровь солдат Гранта лилась за счастье не только для Севера, но и для Юга. За счастье всех американцев, без различия их происхождения и цвета кожи. Это была великая битва за дело демократии и прогресса.Рузвельт умолк, очевидно вызывая оратора на продолжение речи.— Мы хотим вам верить, мистер президент, как, вероятно, верили солдаты Гранту, что дерутся за свою свободу и свободу братьев негров, за дело демократии и прогресса. Но…— Зачем он даёт говорить этому нахалу? — возмущённым шопотом спросил Макарчер. — «Мы хотим вам верить»! Если хозяин не одёрнет его, я сам…— Сидите смирно, Дуглас! — спокойно отрезал Гопкинс. — Хозяин знает, что делает.Оратор на платформе продолжал:— …но нам хочется знать, почему дети этих героев и мы, дети их детей, не имеем теперь ни демократии, ни хоть какого-нибудь прогресса в нашей жизни?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23