С ума нас чуть не свел своими завываниями. Ну признайтесь, кто его зарезал? Сам того не зная, сделавший это оказал нам всем большую услугу. И хотелось бы мне знать, черт побери, как ему удалось выскользнуть из комнаты незамеченным. Это помогло бы нам быть более бдительными в будущем.
Кларк вздрогнул:
– Он так вопил, что перекрывал даже звук кинопроектора. Кто еще, кроме монстра, мог так орать?
– Вот оно что, – сказал Вэн Волл, осененный внезапной догадкой. – Ты ведь сидел у самой двери и почти за экраном.
Кларк кивнул.
– Теперь он затих. Он… Оно мертво. Мак, твой тест ни к чему не годится. Монстр это был или человек – Киннер ведь был мертв.
Макреди хмыкнул:
– Ребята, позвольте представить вам Кларка, единственного из присутствующих, про которого с уверенностью можно сказать, что он человек. Позвольте вам представить Кларка, который доказал свою человеческую сущность, пытаясь совершить убийство, из которого ничего не вышло. Но прошу вас всех воздержаться от подобных попыток доказательства своего «я» хотя бы на некоторое время. Я, кажется, придумал более подходящий тест.
– Тест, – радостно воскликнул Конант, но лицо его тут же омрачилось. – Опять, наверное, ничего не выйдет.
– На этот раз выйдет, – ответил Макреди. – Все смотрите в оба и слушайте. Пошли обратно в штабную палатку. Барклай, не выпускай свое электрическое оружие из рук. А ты, Даттон, следи за Барклаем. Клянусь адом, откуда выползли эти твари, я кое-что придумал, и они это знают. Они могут сейчас разбушеваться.
Все сразу напряглись, каждый почувствовал угрозу. Они настороженно и внимательно оглядывали друг друга, настороженно и внимательно как никогда. Кто стоит рядом? Человек или монстр?
– Что ты придумал? – спросил Гэрри, когда они вернулись в комнату. – И сколько времени тебе на это понадобится?
– Я и сам не знаю наверняка, – ответил Макреди хриплым от решимости голосом. – Но я знаю наверняка, что нашел безотказный способ. Он основывается на природе этих монстров, а не на привычных для нас понятиях. «Киннер» меня в этом убедил окончательно. – Макреди стоял, как застывшее бронзовое изваяние. Он наконец обрел уверенность.
– Похоже, – сказал Барклай, – что без этой штуки нам не обойтись, – и он поднял вверх палку с прикрепленным к ней раздвоенным кабелем. – Как у нас с электричеством?
Даттон ответил:
– Динамо в порядке и дизель наготове. Тот, кто прикоснется к этим проводам, умрет.
Заворочавшись во сне, доктор Коппер приподнялся и протер рукой глаза.
– Гэрри, – пробормотал он, – слушайте, Гэрри. Они, эти исчадья ада, эгоистичны до мозга костей. Чертовски эгоистичны. А, о чем это я? – Он рухнул обратно на лежанку и захрапел.
Макреди задумчиво посмотрел на него:
– Скоро мы все выясним. Но относительно эгоизма доктор абсолютно прав. Он, наверное, все время думает об этом во сне. Именно в нем и дело, в эгоизме. Они не могут иначе, понимаете, – повернулся он к людям, замершим в напряжении, пожирающим друг друга волчьими глазами. – Вы помните, что сказал доктор Коппер раньше? «Каждая часть этой твари сама по себе. Каждая часть – это целый самостоятельный организм». Так вот, здесь и зарыта собака. Что такое кровь? В крови нет ничего таинственного. Кровь такая же ткань тела, как мышца или печень. Разве что жидкая.
Бронзовая борода Макреди раздвинулась в мрачной усмешке.
– Ситуация складывается благоприятная. Я уверен, что нас, людей, все же еще больше, чем вас, монстров. И у нас, у землян, есть свойство, которого явно лишены вы. Его не подделаешь, с ним нужно родиться, нужно быть человеком до мозга костей, чтобы тебя все жег этот неугасимый огонь, всегда толкал вперед. Мы будем драться, драться с яростью, которую вы попытаетесь подделать, но подделка эта будет не чета нашей ярости, а настоящая вам не по зубам. Ну что ж. Мы вступаем в открытую схватку. Вы знаете это. Вы давно знаете. Вы же умеете читать мысли. Вы же без своей телепатии шагу не ступите. Но сделать вам уже ничего не удастся. Слушайте все! У них должна идти кровь – если при порезе у них кровь не пойдет, значит, они не люди. Подделки чертовы! А если кровь пойдет, то, как только она отделится от тела, она осознает себя отдельной особью, такой же, как и все другие, они ведь тоже каждый по очереди отделились друг от друга. Ты понял, Вэн? Ты понял, Бар?
Вэн Волл рассмеялся:
– Кровь! Кровь откажется им повиноваться. Каждая капля крови будет новой, самостоятельной тварью, с тем же инстинктом самосохранения, которым наделен ее источник. Кровь захочет жить и постарается увернуться от горячей плиты, к примеру сказать!
Макреди взял со стола скальпель. Из шкафчика он вынул штатив с пробирками, маленькую спиртовку и длинную платиновую проволоку, вделанную в стеклянную ручку. На его губах застыла хмурая улыбка.
– Даттон, – сказал Макреди. – Следи-ка, чтобы никто не выдернул провод.
Даттон шагнул в сторону.
– Ну что, Вэн, начнем с тебя?
Побледнев, Вэн Волл подошел к нему. Аккуратно Макреди надрезал ему вену у основания большого пальца. Вэн Волл моргнул и застыл неподвижно, наблюдая за тем, как Макреди берет его кровь в пробирку. Потом Макреди нагрел платиновую проволочку на спиртовке и ввел ее в пробирку. Раздалось шипение. Макреди повторил тест еще пять раз.
– Как будто человек, – сказал он и выпрямился. – Пока что моя теория еще не доказана, но есть надежда, есть надежда. Однако не очень-то увлекайтесь этим зрелищем. Среди нас есть ведь некоторые, которым оно не по вкусу. Вэн, смени-ка Барклая у рубильника. Спасибо. Иди сюда, Барклай. От души надеюсь, что ты останешься с нами, больно уж ты хороший парень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9