– Частенько, мэм.
– Это очень страшно? Очень больно?
– Все зависит от того, как наступает смерть, мэм.
– Скажем, от пули.
– О, это очень легкая смерть, мэм. Краткое мгновение и все. Стреляешь в надлежащее место и… – Он щелкнул пальцами.
– Внезапная боль, Шриг? Внезапная боль, а затем сон?
– Сон? – задумчиво переспросил мистер Шриг. – Все может быть.
– Наверное, в эту самую минуту в мире умирают сотни людей! Это обычное событие, разве не так, Шриг?
– Совершенно верно, мэм! – кивнул он. – Но Господь с вами, миледи…
– Да, да, я понимаю, мои слова могут показаться слишком мрачными, – она отпустила его руку, – но тот, кто уже чувствует дыхание смерти, тот, кто находится на пороге иного мира, не может не думать о том, что его ждет впереди. Что ж, до свидания, Шриг, вы очень добры ко мне. Спасибо вам, вы скрасили немало тоскливых часов… До свидания!
Она в изнеможении откинулась на подушки и прикрыла глаза.
Мистер Шриг внимательно посмотрел на нее, на его обычно безмятежном лице появилось обеспокоенное выражение.
– Мэм, – мягко произнес он, – могу ли я что-нибудь сделать для вас?
– О, нет, нет! – Она раздраженно покачала головой, по-прежнему не открывая глаз. – Никто не может мне помочь. Никто! До свидания, Шриг. До свидания и спасибо вам!
Мистер Шриг медленно направился к выходу из гостиной, но у самой двери остановился и взглянул на Еву-Энн, поглощенную своим рукоделием. Заметив его взгляд, она встала и бесшумно двинулась следом за ним. На пороге мистер Шриг остановился, покачал головой, оглянулся через плечо, пробормотал «Очень подозрительно!» и скрылся за дверью. Ева-Энн заперла замок и вернулась в гостиную. Миледи все еще лежала на подушках с закрытыми глазами. Казалось, она заснула. Но едва Ева-Энн взялась за иглу, как миледи резко спросила девушку:
– Что ты там шьешь, Ева-Энн?
– Одеяло для новорожденного миссис Тримбер, но…
Тут девушка испуганно смолкла. Миледи, уткнувшись в подушки, разрыдалась. Ева-Энн отбросила в сторону шитье и кинулась к ней.
– Мэриан. – Она ласково обняла ее. – Мэриан, дорогая, что случилось?
– Младенец! – прошептала миледи сквозь слезы. – О, Ева-Энн, если бы только у меня был ребенок! Я могла бы быть сейчас совсем иной, гораздо лучше, добрее…
– Нет, не надо так говорить! – девушка еще крепче прижала ее к себе. – Ты вовсе не злая, просто на время сбилась с пути. Но когда-нибудь, Мэриан, когда-нибудь Бог возьмет тебя за руку и поведет за собой, верь мне!
– Меня не возьмет, нет! – исступленно вскричала миледи, подняв к свету свою тонкую руку и ужасом глядя на нее. – Бог никогда не решится коснуться этой грешной руки!
– Это не так! – Ева по-матерински баюкала сотрясаемое рыданиями тело. – Он милостив. О, Мэриан, поверь мне, в тебе столько хорошего, что Бог никогда не оставит тебя. Ты ведь его дитя. Он любит тебя так же, как и всех своих детей. Поэтому не говори так и уповай на милость Господа.
Миледи испуганным ребенком, ищущим утешения и ласки, прижалась к Еве-Энн. У нее вдруг потеплело на душе от этих простых и ласковых слов, от этих по-матерински нежных рук.
– Ева, милая моя, – спросила она вдруг, – а ты веришь, что по ту сторону ужасного мрака, называемого смертью, нас ждет Бог?
– Да, Мэриан.
– И ты думаешь, он возьмет меня за руку? Вот за эту грешную руку?
– Да, Мэриан, возьмет. И поведет за собой, и согреет своим сиянием.
– Поцелуй меня. Ева-Энн, поцелуй меня, мой ангел милосердия и утешения.
Ева-Энн ласково поцеловала ее, и они обнялись. Вдруг миледи лихорадочно прошептала:
– Скажи мне, Ева-Энн, ты… ты… действительно?
Раздался внезапный стук в дверь. Ева-Энн собралась было встать, чтобы открыть, но миледи удержала ее.
– Нет, сначала ответь! Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь!
Девушка, вспыхнув под требовательным взглядом миледи, тихо сказала:
– Да, Мэриан, действительно. Всем сердцем!
Тогда миледи ласково поцеловала ее и отпустила. Ева-Энн поспешила открыть дверь. На пороге стоял маленький мальчик, тело его прикрывали чрезвычайно живописные лохмотья, он искательно улыбнулся и прнзительно заголосил:
– О, мэм, пожалуйста, пойдемте, мама говорит, что малыш не шевелится, она думает, он умирает. Пойдемте скорее!
– Иди, Ева-Энн, иди, милая моя! – В голосе и движениях миледи сквозила лихорадочная поспешеность. – Вот твой плащ. Так, давай я накину его на тебя. Можешь не торопиться с возвращением, я чувствую себя хорошо. Поспеши же, ангел мой, и пусть бог наградит тебя тем счастьем, которого так страстно желает моя душа.
С этими словами она порывисто поцеловала Еву-Энн в лоб и вытолкнула ее на лестничную площадку, захлопнув тяжелую дверь.
Какое-то мгновение она стояла, озираясь вокруг, словно насмерть перепуганный ребенок, затем вздрогнула и закрыла лицо руками!
– Счастье! – пошептала она. – Помоги мне, Господи!
Она подошла к окну, распахнула тяжелые ставни и протянула руки навстречу солнечному сиянию.
– О Боже! Если ты действительно слышишь меня, то дай ей то счатье, которго я так и не узнала, дай ей то, что я так легко отринула от себя – подари ей детей и радость материнства!

Глава XXXIX,

в которой миледи отправляется в последний путь

Заходящее солнце преобразило мир трущоб, расцветив его в удивительно нежные цвета. Багряное небо с подсвеченными косыми солнечными лучами облаками поражало своей красотой, и даже грубый люд Джайлз-Рентс то и дело останавливался, чтобы взглянуть на это чудо. Привычные грязь и мрак окружающих улиц, казалось, отступили, и на их месте сиял прекрасный мир.
И даже миледи, торопливо пробирающаяся сквозь толпу, целиком ушедшая в свои мрачные мысли не может не заметить удивительной красоты, посетившей Джайлз-Рентс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87