Показался Хаджинур Орезов в кожаной куртке, с которой он никогда не расставался, с высовывавшимся снизу ремнем, уходившим под мышки, к кобуре.
- Что там случилось, в дежурке? - спросил я.
- Ничего особенного, - он остановился у балюстрады. - Заявитель пришел. Говорит, ночью на пароме у него триста рублей украли. Из каюты. Врет, как сивый мерин. Только не могу понять - зачем? Триста рублей от нас он все равно не получит... - Хаджинур был явно озадачен. - Если бы заявил, что украли документы, - тут ясно!
- Разберетесь... - Меня интересовало другое. - Что с ружьем Ветлугина?
- Интересная история, Игорь Николаевич. - Орезов оживился. - Ружье 141917, которое подняли со дна залива, значилось за гражданином Изутиным. Изутин продал его некоему Яскину, тот - Досову...
- А Досов...
- Нет! Ни за что не догадаетесь! Досов заявил, что ружье, которое ему продал Яскин, у него дома!
- Не понял.
- Сейчас поймете. Поэтому я взял Досова с работы, поехал к нему домой и осмотрел ружье. Тоже шестнадцатого калибра ТОЗ. Но номер другой!
- Не понимаю.
- Я тоже не понял. И повез Досова вместе с ружьем к Яскину...
- Хаджинур! - взмолился я.
- И что же выяснилось? - Срезов, довольный, прошелся по кабинету. Оказалось, примерно года три назад Яскина, пьяненького, задержала с ружьем водная милиция. Ружье отобрали и долго тянули: "Зайди завтра, зайди в конце недели..." А когда вернули, он заметил, что ружье в милиции подменили. Его-то он и продал Досову...
- А ружье, которое отобрали? Хаджинур развел руками:
- Выходит, осталось у кого-то из сотрудников. И исчезло! А потом снова возникло... Теперь уже с морского дна! А перед тем успело выстрелить! Прямо в лоб Ветлугину...
- Любопытно.
Нас прервал звонок Буракова:
- Гусеина еще нет?
- Нет.
- А Хаджинур?
- Сейчас вошел.
- Не задерживайте его, Игорь Николаевич! Он очень нужен...
Разбирательство со лжезаявителем, по-видимому, потребовало больше сил, чем первоначально казалось.
- Сейчас идет... Вот что, Хаджинур, - сказал я, положив трубку. Завтра с утра меня может не быть. Агаева тоже нет... Необходимо организовать конвой в Красноводск. Довиденко перечислил Касумова за нами... Я решил Мазута отпустить.
- Зачем конвой?! Я сам за ним съезжу!
Срезов ушел. Вскоре я тоже спустился к дежурному.
Дежурный - капитан Баранов - выдавал оружие заступавшей на пост смене.
За столом Хаджинур и Бураков продолжали разговаривать с заявителем, плутоватого вида мужчиной с короткой стрижкой. Когда я появился, он внимательно-фиксирующе глянул в мою сторону.
- Где ваши вещи? - спросил его в это время Хаджинур. - Вы что, приехали в командировку без вещей?
- А какое это имеет отношение? Я пришел заявить, что у меня украли деньги... - Он снова взглянул на меня, пытаясь привлечь к разговору. - А вы мне - "где документы, где остановился, где вещи?". Вы мне найдите деньги, которые у меня украли на пароме.
Он явно намекал на нежелание милицейских регистрировать его заявление.
- Будете искать? Или нет? Иначе я ухожу. Бураков смущенно протрубил в поднесенный к носу платок:
- Мы хотим убедиться в том, что деньги действительно были. А вы не позволяете! Хаджинур снова вмешался:
- У вас еще есть деньги с собой? Мужчина поколебался:
- Предположим, есть.
- Покажите...
- А зачем? - Он играл какую-то игру, которую я не был в состоянии понять.
Несколько секунд они препирались. Наконец заявитель достал кожаный новый бумажник, осторожно, чтобы работники милиции не могли видеть содержимое, пошарил пальцем между прокладками...
В ту же секунду Хаджинур ловко выхватил из его рук портмоне, раскрыл. Три купюры - достоинством в сто рублей каждая - упали на стол.
- Триста рублей. - Хаджинур не стал осматривать бумажник, вернул владельцу. - А вы говорите, они пропали!
- Это другие триста! - Заявитель сжал портмоне.
- Значит, вы те триста отделили?
- Да!
- Для чего?
- Просто так!
Он врал, но я не мог догадаться, зачем ему это нужно.
Милицейская система отчетности давно приспособилась под своих малокомпетентных руководителей, периодически встававших у республиканских и союзных министерских штурвалов. "Зарегистрировал преступление - раскрой его, не можешь раскрыть - лучше не регистрируй..." - оборачивалось на практике.
Подошел капитан Баранов:
- Слушаю, Игорь Николаевич.
Мне показалось, он как-то странно, иначе, чем обычно, посмотрел на меня. Что-то неуловимое, разделяющее, возникло между нами с той ночи, когда в милицию приезжали Шалаев и Довиденко, а он, дежурный, принес бутылку "Кер-оглы".
- Закажите для нас каюту на вечерний паром, - сказал я.
Он вздохнул, покачал головой:
- Ничем не могу помочь. Начальник запретил нам заниматься билетами...
- Капитан приехал... - сообщила Гезель.
- Пусть заходит!
В дверях показался необыкновенно круглый маленький человек с красным лицом и шкиперской - вокруг лица - бородкой. Он словно вкатился в кабинет, в руке он нес портфель.
- Антонов Василий Сергеевич, - представился он.
"С этим краснорожим взяточником? - вспомнил я Баларгимова. - Да они его просто потопят!"
Я показал Антонову на стул, и он живо водрузил на него свой объемистый широкий зад - казалось, что капитан восседает на массивной воздушной подушке.
- ...Мы помогали водной милиции искать ружье, - он считал, что знает, зачем его пригласили. - Оно выпало из лодки во время несчастного случая на охоте...
- И как это все происходило? - спросил я.
- Обыкновенно, - он подернул короткими округлыми плечами. - Приехали из прокуратуры, из милиции. С ними
- охотник, который остался в живых... - Антонов имел в виду Баларгимова. - Поплыли к камням... - Капитана мучила одышка, он сделал паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66