..
Нынешняя его жизнь в просторной чужой квартире могла с полным основанием считаться бесприютной.
Его жена - вдова трагически ушедшего из жизни известного журналиста - медленно привыкала к менту. Игумнов приезжал, когда жена спала,
исчезал до того, как она поднималась. Когда же иногда они вместе завтракали в ее громадной кухне, выяснялось, что и вкусы в еде у них весьма разные, связанные с их прошлой жизнью. Жена всему предпочитала полюбившийся с детства свежий творог, импортные сыры, которые и теперь еще получала номенклатура. Начальник розыска не был гурманом - Игумнова очень быстро узнали в расположенной рядом на Лесной " Пельменной" и "Блинной"...
- Садитесь, ребята...
Надежда принялась хозяйничать. На столике появились бутерброды, колбаса, крутые яйца.
Первым делом оприходывали коньяк - Люськин подарок.
Разлили на всех. Бакланов тоже выпил. Для него это была не доза.
- Чувствуется аромат, - Цуканов передал младшему инспектору пустую бутылку. - Выбросишь, когда пойдешь. Это ваниль. "Армянский " ни с каким не спутаешь.
Карпец не согласился. Заметил авторитетно.
- Я за "калараш". Семилетней выдержки.
В связи с этим завязалось даже подобие дискуссии.
- Ну ты сказал! "Каралаш"!
- А что?!
Игумнов не дал спорящим поднять ставки.
Особых новостей во время его отсутствия в отделении не появилось и тем не менее они были.
Цуканов - второй по-старшинству - сообщил:
- Звонил начальник Инспекции по личному составу...
- Исчурков?
- Да. Чего-то ты ему должен.
- Что именно? Не сказал?
- Темнил.
- Ясно...
Тут и гадать не надо было.
Жалобе убийцы, сидевшего в Следственном изоляторе, дали ход.
- Переслали из Президиума Съезда. На тебя и Бакланова... - Цуканов взглянул на гаишника, но тот и ухом не повел. Полез за жвачкой:
- Я думал, что с этим покончено.
- Исчурков настроен свирепо...
- Хер с ним... Теперь дела...
Карпеца Игумнов отправил спать домой.
- Завтра с утра поедешь на Арбат. Кафе "Аленький цветочек". Будешь там, пока не объявятся Муса или Эдик. График работы себе определишь сам. Как только они объявятся, не принимая мер, позвонишь в отдел. Будь на связи...
- Обязательно.
- Пока вас с Баклановым не было, -вспомнил Цуканов. - следовательша уже звонила , интересовалась кавказцами-свидетелями...
- Вот будет сюрприз, если повезет.
- Это так... - Заворачивая пустую бутылку в газету, Качан непонятно улыбнулся.
За улыбку эту жуликоватую и двусмысленную Карпеца не долюбливали.
Считалось, хотя прямых доказательств тому не было, что младший инспектор по-тихому докладывает обо всем Картузову. Однофамилец милицейского начальника постоянно находился на периферии всех нарушений по службе - пьянок, загулов.
Был в курсе. Но при этом ни разу не погорел сам.
- Оружие не бери, - закончил Игумнов, - в контакт с Эдиком и Мусой не вступай.
Бакланов тоже поднялся. Утром у него были какие-то дела в гараже Совета Министров. О частностях он не стал распространяться.
- Если будет успех - вы первые узнаете. Ну я погнал... - Дверь купе с зеркалом отъехала под его мощной лапой. - До завтра.
Карпец вышел следом.
- Держу пари... - заметил Цуканов. - Картузов завтра же будет знать, что в вагоне выпивали... - Он с сожалением покосился на застеленную верхнюю полку - до прибытия волгоградского поспать вряд ли удастся. - Как считаешь?
- На то и щука, чтобы карась не дремал...
Несмотря ни на что, Игумнов не собирался отказываться от удачливого млаадшего инспектора.
Вначале он хотел послать к "Аленькому цветочку" Качана, но раздумал.
Видел, что происходит. Не стал мешать. Рано или поздно все равно закончится скандалом.
" Весь вокзал обо всем знает..."
Запили чаем, настоенным Надей на травах.
- Устала, милка? - спросил ее Игумнов.
Слово всплыло из самой глубины памяти. Костромские - мать и бабка Игумнова - его самого называли "милка", "милушка". А еще и "родное сердце.."
Надя отставила чашку.
- Мне нравится...
Цуканов внес ясность:
- Продлится это неделю. И сразу в день закрытия, начнется разъезд . Вся та же процедура только наоборот...- Впереди, однако, ментам маячил островок удачи. - Как только все съедутся, на время сходняка казарменное положение отменят...
Надя вздохнула.
Ее устраивало это временное житье в вагоне вместе с бывшим мужем.
" Как все было тогда?" - подумал Игумнов.
Он помнил начало их романа - неожиданное, вроде даже навязанное обоим.
Начальников вокзальных отделений розысков вызвали в Управление вместе с дознавателями. В телефонограмме не была объявлена форма одежды. В гражданском на совещание прибыли только двое - Игумнов и Надя. Он - в черном
костюме. На ней - белое платье.
- Вырядились... - прошипел из президиума начальник розыска Управления. Генерал Скубилин уже успел сделать ему замечание по поводу несоблюдения подчиненными формы одежды. - Как жених с невестой...
Игумнов и Надя впервые вдруг взглянули друг на друга под неожиданным ракурсом...
Через год они подали заявление, а еще через год он встретился с нынешней своей женой. Брак распался.
Разница в отношении обеих женщин к нему была очевидна. Вторая жена поднимала его планку. С нею он становился таким, каким мечтал быть.
Надя же любила вокзального мента, каким он и был в действительности.
- И еще новость... - Цуканов снова удивил: - Но только для своих. Нами
интересуется транспортное КГБ... Знакомый в кадрах сказал. Козлов запросил личное дело Качана...
- Может хотят переманить?
Об этом стоило подумать.
Игумнов посмотрел на часы, до прибытия оставалось около часа. Построение личного состава на платформе начиналось еще раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113