Денисову удалось высвободиться.
— Беги! — крикнул он.
Сильный удар обрушился на Денисова, и все же он успел прикрыть голову. Ударивший охнул: Денисов ногой достал его пах. Второй удар, много сильнее, возможно кастетом, пришелся Денисову по ребрам. Он бросился вперед и опять поскользнулся. Встречное движение прибавилось к силе удара. Масса, помноженная на ускорение…
В тамбур вскочило несколько человек. Денисов почувствовал крепкие руки. Он тоже ухватил кого-то в темноте. Левый бок его горел, каждое движение причиняло боль.
Заработали компрессоры, стало светло. Денисов увидел сотрудников в гражданском, державших его и парней в полушубках.
— Денисов, выходи! — сказал Бахметьев. — Сможешь?
Кто-то помог Денисову.
— На задержанных надеть наручники! Обыскать, не дать ничего выбросить… — командовал Бахметьев.
Подошли еще сотрудники, в форме. Задержанных повели, тесно сбившись в кучу. По мере приближения к дежурке конвоиров становилось больше. Незнакомые инспектора, прикомандированные от других отделов присоединялись, приноравливали шаг к идущим:
— Отбой! — передавала Руза. — Внимание постам: отбой! Повторяю: внимание постам…
У здания отдела стояла Колыхалова.
— Наконец-то дождалась…
— Только не могу вздохнуть. Ты как?
— Не обращай внимания… — ККК всхлипнула, достала сигарету, пальцы дрожали. — Сейчас мой сынуля будет звонить… Температуру воздуха каждый день отмечает, ветер. Пасмурно или ясно. В школе поручили…
— Почему ты вспомнила?
— «Будь, — говорит, — мама, осторожнее при задержании. Прошу тебя!» — Она отвернулась.
— Привет ему, — сказал Денисов.
Стоявший у центрального зала младший инспектор окликнул:
— Бабичева видел? Всей Компанией прошли. Наверное, в «Приэльбрусье».
— Пожалуй, это теперь неважно, — сказал Денисов. Он еще не мог отойти от схватки.
Слова младшего инспектора все же застряли в сознании. Молодежное кафе «Приэльбрусье» было рядом.
«Может, пойти? А в медкомнату? — И сам себе ответил: — Сначала ужинать, потом в медкомнату, потом на рентген…»
Денисов шел через площадь. Собственная тень кралась за ним серой кошкой.
«Предположим, что Бахметьев прав, — думал он. — Горяинову казалось самым трудным прожить эти два дня после кражи икон… И ему и Анкудиновой. Но почему? Разве они знали, что их ждет? — Кругообразное движение собственных мыслей коробило. — Нет непрерывности! Даже верная гипотеза может затеряться как ключик, потому что не связана с предыдущей. — Раздумье причиняло не меньше боли, чем ребра. — „Все закрутилось после шестого февраля“, — писал Димка… Но что из этого?»
У входа в кафе садилась в такси шумная компания. Швейцар в форменной куртке, в очках, повторял:
— Полный порядок… Полный порядок…
В вестибюле гремела музыка. Гардеробщик — поджарый, на протезе, узнал Денисова, принял куртку без номерка.
— Иди, инспектор. Ужинай!
Гремела музыка. Однако эстрада была пуста.
«Четверг», — вспомнил Денисов.
Посетителей было мало. Зал уходил под прямым углом в сторону. Большинство гостей группировались ближе к эстраде.
Денисов нашел свободный столик недалеко от входа — вплотную к стене. С трудом сел. Малейшее движение вызывало боль.
«Как если бы я был деревом и повредил ствол, — подумал Денисов. — Не следовало приходить сюда…»
Компании Бабичева не было.
Он заказал гуляш, сметану, мясной салат. Подумав, прибавил еще ромштекс. Официантка оказалась знакомой.
— Спешите? Постараюсь не задержать…
Денисов огляделся. Сбоку за придвинутым к стене столом разговаривали несколько иностранцев в темных одеждах. Такими же темными, неулыбчивыми были их лица. Они не следили за танцующими, бутылка сухого вина стояла на их столе нетронутой. Касаясь друг друга головами, в отдалении сидели двое влюбленных, их медленная речь и касания были исполнены значения.
В другое время Денисов не уделил бы им внимания, следуя прагматическому правилу: люди смотрят, сыщики наблюдают. Но теперь, с завершением дела Анкудиновой и Горяинова, он часто думал о любви. Ведь именно любовь он положил было в основу разгадки происшедшего.
— Привет! — услышал Денисов.
Появившийся неожиданно Бабичев смотрел привычно-холодно. Рядом с ним стояла Лена Гераскина.
— Зашли поужинать? — спросил Бабичев.
Денисов кивнул.
Из-за угла зала показались Момот и Ольга Горяинова, величественная, со вздернутым носом.
— Давайте к нам, — предложил Бабичев Денисову. — Ольге поднимем настроение… К Димке на ночь никого из родственников не пустили: «Состояние тяжелое…»
То, что он говорил Денисову «вы», как бы удостоверяло: знает, что из уголовного розыска…
Бабичев сказал:
— Вы человек, который любит эрдельтерьеров. Для меня это наивысшая аттестация!..
Денисов переговорил с официанткой, вместе с Бабичевым перешел в угол зала, где сидели остальные члены Компании. Не было только Горяинова, Верховского и Розы.
— Денисов, — представился он.
— Нас, по-моему, можно не представлять! — Бабичев засмеялся.
— Известны! — подтвердил Момот.
В стереоколонках раздалась барабанная дробь, вначале мелкая, потом более крупная, усиливающаяся.
Лена Гераскина потянула Бабичева за руку, прижалась к нему всем телом.
— Потанцуем!
Музыка развела их. Они разошлись в стороны, пружиня и изгибаясь. Другие ребята тоже повскакали с мест.
Денисов подвинул тарелку. Подумал:
«Судить о нравственном здоровье Компании? Все ли я знаю о них? Задача моя узкоделовая: уяснить истинные обстоятельства происшедшего с Анкудиновой и Горяиновым…»
Мальчик-лобастик, сидевший по другую сторону стола, перехватил взгляд Денисова, послал смущенную улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41