Интересный был человек…
—Он на своем веку повидал многое… — Похоже, она была рада мысленно вернуться в свое недавнее прошлое. Разговор со мной не был ей в тягость. — И в тюрьме сидел, и в больших начальниках ходил… Чем только не занимался. И портным был, и следователем… «Этой рукой, говорил он, я и Брежневу руку пожимал. И Андропову. И Джуне. И маршалу Жукову…»
—Кем же он был?
— Я тоже спрашивала. Он только смеялся…
Я, кажется, уже представлял себе прежний род деятельности этого человека: он трудился все на то же могущественное советское ведомство, что и Арзамасцев, и Хробыстов…
Я спросил из чистого любопытства:
—В каком же он звании?
—Полковник. Но форму не носил. У них свои традиции. И праздник свой…
«Еще бы!..» — Я отлично знал его:
—«День чекиста!» Двадцатое декабря… — Я на время отдалился от узко-деловой задачи, которую перед собой поставил.
—Вы тоже из них?!
—Да нет, — я перевел разговор. — Как хоть он выглядел в последние годы? Потолстел?
—Сейчас покажу… — Она спустилась на нижний этаж и вернулась с фотоальбомом.
— Это мы на Мертвом море…
Я вперился глазами в снимок.
Водная гладь, в которой невозможно утонуть ввиду ее плотности. За ней, дальше не особо гористый берег Иордании. На переднем плане был пляж, выпачканные целебной грязью фигуры…
— Это в санатории, в Эйн-Геди…
Любович оказался стариком-живчиком.
Чекист действующего резерва смотрел в объектив с наивным стариковским торжеством — в купальных трусах, коренастый, напрочь лишенный шеи, с мускулистым коротким туловищем и такими же короткими руками…
Фотографировала, видимо, Елена-Илана — на снимке ее не было.
Вместо нее рядом с Любовичем стоял молодой рыжий мужчина, очевидно, его знакомый, худощавый, с острой лисьей мордочкой — оба были по шею вымазаны грязью Мертвого моря.
Продолжая разговаривать, я не спеша листал альбом.
Сюжеты отличались многообразием…
Мужское застолье в эйлатской гостинице на Красном море, парад российских ветеранов в Иерусалиме — колонны пожилых людей, обилие медалей и орденов. На тротуарах недоуменные лица израильтян — у них не приняты нагрудные наградные знаки…
Снова мальчишник — то ли новые русские, то ли криминальные авторитеты. Характерные типы внешности…
Женщина с охотностью поясняла:
— А это мы в Иерусалиме с известным здешним бандитом. С Ционом Даханом… — Знаменитый гангстер — сравнительно молодой еще человек сидел за карточным столом вместе с Любовичем и его женой. — А это дочь Виктора Афанасьевича…
У дочери Любовича оказалось квадратное, но, в общем, приятное лицо, совиные круглые глаза, к тому же широко отставленные, крупные, ярко накрашенные губы…
—Дочь его была здесь?
—А как же! Прилетала на похороны… И потом, когда вступала в права наследства. Эта квартира ее. По завещанию…
—А вы… — Я взглянул на нее.
—А я могу тут жить сколько захочу… Но только, пока вдова. Если я выйду замуж — должна покинуть квартиру… — Вдова улыбнулась. После макияжа она выглядела значительно моложе и привлекательнее. — Правда, совершать эту глупость пока не собираюсь…
Она ближе подвинула кресло. Я мельком взглянул на ее стройную ногу, показавшуюся из-под высокого разреза юбки…
Мы болтали довольно мило. Но наши интересы лежали в совершенно разных плоскостях.
—А как же дочь?!
—За нее можно не волноваться. У нее осталось еще два дома в престижном районе — в Гиват Бейт-Керем. И третий дом — в Нетании…
Ей было лестно мое внимание к ее делам.
— Юрий Афанасьевич был богатый человек. Когда он пригласил меня жить вместе, мы почти три недели провели в «Ганей ха-Ям ха-Тихон». Слыхали? Это отель у моря. С бассейнами, с регулировкой температуры воды, пабом… У него счета в крупнейших здешних банках…
Я прикинулся наивным:
—Я слышал только про израильский банк «Дисконт»…
—Сберегательные программы у него были в «Леуми». А валютный счет фирмы…
—У него фирма?!
—Не одна. Он страховал недвижимость… Банковский валютный счет в «Ярконе».
Я был на верном пути.
—Рядом жили, а я и не знал, что он такой богатенький…
—Конечно, он был не единственный учредитель. Как водится… Сейчас его пакет ушел к дочери…
—А как насчет московской квартиры? — Было естественным задать этот вопрос именно сейчас. Тот, что открывал прямой путь к обсуждению проблемы девушки. — Квартиру он тоже завещал дочери?..
Настал черед удивиться моей собеседнице:
—Разве он ее не продал?!
—По-моему, в ней живут… — Расспрашивая, я продолжал неспешно листать альбом. Ближе к концу все больше попадались фотографии самой вдовы во время каких-то торжеств, среди купающихся в бассейнах, на пикниках…
— Юрий Афанасьевич ни — ко — гда не вспоминал о квартире… — Она решительно качнула головой.
— Но он должен был платить квартплату, кроме того, вода, коммунальные услуги… Он ведь, наверное, прописан… — Я сознательно запутывал ее своим невежеством. — Вы его внутренний российский паспорт видели?
Она покачала головой.
— У него не было. Мы ведь при выезде сдавали внутренние паспорта. Я почти год вела его дела. У него никакой квартиры в Москве. И никакого российского паспорта…
Вот тебе на! Полный облом!..
Предполагаемая мной связка «Любович — девуш ка — Заказчик» при проверке распалась в первом же звене…
Любович, выходит, активизировался на другом направлении — паспорт его не был украден, на счета его фирм переводилась валюта для отмывания и расхищения. Его российским паспортом и квартирой, купленной на его имя в элитном доме, как и его счетами, пользовались подельники…
Ничего нового мне больше здесь не светило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87