Впятером мы пересекли царивший внутри полумрак.
Несколько человек у стойки на тумбах на время прекратили негромкий разговор.
Менты были тут чужаками, но интересы заведения требовали, чтобы их приняли на самом высоком уровне. В углу худой, в круглых очках юноша, негромко лабавший на пианино что-то жалостно-тягучее, немедленно переключился на блатняк. Я узнал все тот же «Владимирский централ».
Сразу же появился владелец заведения — солидный, с серебряным ежиком вокруг залысин, без шеи, с плоским, расплющенным когда-то носом. Видимо, бывший спортсмен. Вокруг закружились его подчиненные…
Нас пригласили за столик. Я постарался оказаться рядом со своим новым знакомым, по другую руку от меня сел Вагин.
Уже знакомый мне официант — курчавый, с тонкими усиками — тоже был здесь. Он делал вид, что мы незнакомы. Таков был закон профессии. Чтобы поздороваться неформально, ему требовался какой-то знак с моей стороны.
— Как сегодня толма? — обратился к нему я. — Как обычно?
Это и был знак.
Он улыбнулся. С этого момента мы держались как давно знакомые.
— И толма, и форель… Все в порядке. Бэ сэдер…
Вместо привычного английского о'кей он использовал его ивритский аналог и адресовал его не Вагину, не моим соседям, а именно мне, будто знал, что только я один из всей компании знаю иврит, потому что был представителем сыскного агентства в Израиле и в Палестинской автономии.
А может, расхожие ивритские словечки «бэсэдер», «балаган» просто получили распространение в московской разноязычной полублатной-полуинтеллигентной среде?!
Он был, безусловно, непрост, этот официант, а может, действительно, учитель или журналист…
Пока один из официантов принимал заказ, другие уже нагружали на стол минералку, белый свежий лаваш. Среди нас не оказалось любителей разносолов. Все заказали одинаково: форель, салаты из свежих овощей, кофе. К водке взяли еще селедку, семги, грибки…
Первую рюмку выпили еще под водичку…
И сразу налили вторую…
Рыбу принесли быстро. С соком граната, неразрезанную, обсыпанную крупной солью… Под водочку разговор, как водится среди ментов, пошел профессиональный: ворье, банковские предпочтения, учредители, происки кавказцев…
Улучив момент, я обернулся к своему коллеге по частному сыску. Нас связывала общая тайна. Он улыбнулся мне одними глазами. Ждал…
Я был в большей степени, нежели он, заинтересован в разговоре по душам.
В самом деле, что мог ему открыть я? Ведь он следил за мной, а не я за ним…
Согласится ли он говорить со мной откровенно? Захочет хотя бы частично нарушить контракт?
—По-моему, неплохая рыба…
—И свежая… — Он был согласен.
Путь к сближению я предложил самый простой и банальный. Мы должны были сойтись во взглядах вначале по такому в общем-то бесспорному вопросу, как достоинство заказанной нами форели.
Я совершенно искренно похвалил лаваш. Он снова согласился.
В пределах возможного мы могли быть единомышленниками.
Можно было осторожно начинать расспросы.
Только ли я интересую его? Не девушка и не генерал Арзамасцев?!
Мне следовало подать пример доверия первому:
—Яработаю у этого дома около двух недель. А ты?
—Я тут непостоянно.
Я понимал, что он не имеет права открытым текстом прямо сказать, что работает за мной и кто его заказчик. Однако косвенно дать мне это понять он мог…
—Начал давно?
—Примерно тогда же.
Теперь я мог лучше его рассмотреть. Узкое, тонкой кости незапоминающееся лицо, темные, с длинными ресницами глаза. Место такому было только в оперативном подразделении — в разведке, завтра я вряд ли мог бы уже описать кому-то его внешность, если бы понадобилось.
— Девушку видел сегодня?
— Девушку? — Он явно слышал о ней впервые.
Выходит, он работал только за мной и понятия не имел о том, чем я занимаюсь в действительности. Я представил, какими странными должны были казаться ему мои передвижения по городу…
—У тебя оговорен срок?
—Нет. Но у меня все равно сейчас нет заказов.
—Пашешь по две смены?
—Две. Укороченные.
—А маршрут?
—Утром от дома. В течение часа… И еще вечером. От дома тоже…
—Далеко?
—До Кольцевой…
—Заказчика своего ты знаешь?.. — спросил я на прямую.
Он помешкал, собирался ответить неопределенно — может, боялся, что я попрошу назвать его имя… Вагин помешал нам продолжить, обернулся:
—Как живешь? Пишешь свои детективы? Или бросил?
—Бывает, — неопределенность ни к чему не обязывала.
Я думал, он уже забыл о моих байках. Оказалось, помнит. И все ребята наши, кого я встречал, все тоже помнили.
Вагин спросил еще:
— Как там Рембо? Все собираюсь к вам заехать…
Бывшие старшие оперы Второго убойного отдела МУРа Вагин и Рембо практически не виделись, по-моему, с того самого дня, когда Рембо взяли на замнача Управления в Зелененоград.
— Работает.
— Заказов хватает?
— Есть кое-что…
— Вот вышибут из конторы, пойду к нему в частные детективы. Как думаешь, возьмет?
Кореш Вагина — кадровик или службист — услышал:
— Не журись! Мы свое розыскное бюро откроем! Будь здоров, как развернемся!
— Особенно ты!
Кадровик не обиделся:
— Я займусь менеджментом… — Он обернулся ко мне. — Можешь в субботу поехать в Сандуны? Там подбирается неплохая компания. Все будущие твои заказчики…
Передо мной явно был бывший комсомольский работник.
Сауна, водка, бабы… Джентльменский набор мужика. Важен только порядок приоритетов. Безусловно, я был востребован им в качестве спонсора.
— Работа… — Я отказался.
Он кивнул: достаточно того, что я и мой коллега оплатим сегодняшний стол.
— Тогда в другой раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87