Охрана банков в Англии поставлена первоклассно.
В случае моего назначения я решил перенять у англичан основные методы обеспечения безопасности инкассатора и сохранения денежной массы.
В фирме «Пинкертон» я проходил практику на машинах со спецкузовом, созданных на базе «форда», с инкассацией денег через специальный люк, не открывая кузова.
По британской системе денежная масса рассматривалась только как груз — на вес, а не в цифровом измерении, и, в отличие от России, там был исключен процент от суммы инкассации.
Каждый инкассатор нес при себе одновременно не свыше пятнадцати фунтов веса. Преступнику, таким образом, была известна максимальная сумма, на которую он может рассчитывать в случае удачи!
Впрочем, службы безопасности и тут готовили ему сюрпризы.
Ящик, попав в руки злоумышленника, неожиданно мог начать дымиться, а похищенные деньги — внезапно окраситься в неестественно яркие цвета…
Совет директоров банка «Независимость» собрался через неделю. Мое выступление стало триумфом английской системы обеспечения банковской безопасности. Конечно, с необходимой местной корректировкой.
Крупные пайщики банка и Камал Салахетдинов слушали меня с напряженным вниманием: никто из них не имел понятия о существующих мировых наработках в этой области.
Я прошел на должность советника по безопасности банка единогласно.
Мой друг Рембо, президент охранно-сыскной ассоциации «Лайнс», узнал о моем назначении почти одновременно со мной.
Он поздравил меня по телефону из Бангкока, где находился по делам:
— …Хотя жалею, что не мог тебя вовремя отговорить…
— О чем ты?
— Что хорошего? Банк под крыше й …
— А какой банк — без нее?!
Он попытался осторожно охладить мой пыл:
—Вроде пера жар-птицы! «Ради счастья своего не бери себе его!»
В первый день работы у входа в банк я лоб в лоб столкнулся с одним из банковских секьюрити. Он выходил мне навстречу. До обеда было еще далеко.
— Что случилось?
— Я сейчас…
— Вы знаете меня?
Накануне я был представлен Камалом Салахетдиновым и президентом Лукашовой личному составу.
Секьюрити был из прапорщиков. К фамильярности с офицерами ему было не привыкать.
— Ты — босс по безопасности. Новая метла.
— Дежурный в курсе, что вы ушли?
—Да там Юрка стоит!
Юрка, как выяснилось, работал электриком.
—Я на одну минуту в супер, командир. Тут рядом…
В службе безопасности банка господствовала вольница.
— Меня послал начальник кредитного управления. За сигаретами.
— Так вы тут за холуя, выходит?
Он обиделся:
— Куплю и приду.
Электрик Юрка на входе даже не взглянул в мою сторону: он разговаривал с женщиной-оператором, вышедшей покурить.
Я прошел к дежурному.
Тот узнал меня. Поднялся:
—Здравия желаю.
—Наберите телефон начальника кредитного управления.
Трубку снял Вячеслав. Я с самого начала не намеревался быть удобным. В дальнейшем это могло лишь повредить.
— Вы сняли с поста секьюрити, послали за сигаретами.
— Да, я так сделал.
— Прекрасно. Если такое повторится, мне нет смысла приступать к работе. Можете передать президенту банка…
— До супермаркета тут два шага…
— Это мое категорическое условие. Либо оно принимается…
Начальник кредитного управления сдался:
—Принимаю…
В таком же духе я объяснился с дежурным и провинившимся прапорщиком.
Дежурный согласился со мной.
У прапорщика на этот счет оказалось свое мнение.
На следующий день мы расстались.
Я произвел реорганизацию системы безопасности.
Доставшемуся мне в наследство заместителю, бывшему сотруднику Управления охраны КГБ СССР, я оставил организацию пропускного режима и охрану банковских ценностей.
Главное и трудное взял себе — проверку добросовестности предполагаемых партнеров, инкассацию и обеспечение тайны переговоров.
Рембо оказался прав, предупреждая меня.
«Независимость», как коммерческий банк, полностью был подчинен крыше .
Проверка надежности будущих дебиторов велась тут чисто формально.
За всем следила крыш а .
Всякий, обращавшийся за кредитом, в прямом смысле клал свою голову против получаемых денег.
К неудовольствию председателя совета директоров, мне удалось добиться отмены нескольких кредитов как крайне рискованных, обеспеченных одним лишь ручательством бандитов.
Камал Салахетдинов ни разу не дал мне открыто понять, что недоволен такой деятельностью, направленной на постепенную легитимацию банка в кредитной сфере.
Я заметил, что некоторые сделки готовятся в обход меня…
Мы руководствовались совсем разными жизненными принципами.
У меня было плоское ментовское понятие о мире и морали.
Я был рабом собственного слова и вследствие этого, как не раз убеждался, весьма прямолинеен, однобок, легко просчитываем.
Проведший на зоне не один год председатель совета директоров был сложнее, противоречивее.
Простил ли мне Камал Салахетдинов, вор по своей прежней жизни и психологии, мое ментовское прошлое?!
Мы ни разу с ним не выпили. Не переломили памирской лепешки, которые ему доставляли из ресторана.
Если определение стратегии банка лежало непосредственно на председателе совета директоров Камале Салахетдинове, то Лукашова, как президент, отвечала за представительство и взаимоотношения с клиентами.
Лукашова оказалась совсем неплохим человеком, если бы не неровность характера и потрясающая боязнь ответственности.
Каждый крупный кредит, который мы выдавали, приводил ее в состояние стресса, который тут же вызывал напряжение у всего персонала.
В банке был собран весь спектр городских девиц, которых любой московский пацан видит в детстве в своем дворе, сидит с ними рядом в школе, лазит вместе в подвал…
Помощница президента Наташа со всеми чудесно ладила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93