Старший смены доложил:
— За Нисаном должен был ехать Шайба. Не Ковач!
Шайба — как и покойный теперь Ковач, мастер спорта — считался одним из опытных.
— Начальник службы безопасности знает? — Аркан поднял красные глаза.
— Я только что с ним разговаривал.
Старший смены достал «Мальборо», подумал, предложил советнику:
— Вроде бросали…
— А-а…
Они закурили.
—Думаешь, Шайба загулял?
Старший смены отрицательно покачал головой:
—Я доложил Савону. Кажется, он сам не знает…
Надо было возвращаться к Неерии. Красноглазый сделал последнюю затяжку. Поднялся. На него уже накатывало, но он надеялся по крайней мере еще пару суток продержаться.
«Похороны в Вабкенте, потом на Ваганьково…» Никто не мог Неерии заменить его.
Приглашения Союза кинематографистов на презентацию фильма были отпечатаны на дорогой мелованной бумаге. Фамилий Сметаны и Серого в них, естественно, не указали. Один из авторов новой ленты — известный писатель и сценарист — входил в число «бессмертных», в Комиссию по помилованию. Адвокат заканчивал вместе с ним юридический факультет МГУ — это все знали, и на этом строился расчет.
День был нехороший, отмеченный знаком Беды. Сметану и Серого с утра доставали бизнесмены, получавшие их крышу . Убийство Нисана Арабова вызвало панику.
Ведущие московские банки в знак протеста объявили о прекращении операций.
Твердили о мафии. Но это еще не была мафия. Она только еще оформлялась, переходя к легальному бизнесу.
Прежнее ворье — малообразованная, жесткая с ментами отрицаловка — хотело жить спокойно, было против переделов, разборок. В конце концов логически пришло к лояльности.
Сметане, Серому, еще многим это не подходило.
Воровской мир прекратил бы существовать, если бы сильный мирился в нем со слабым и незащищенным. Чем бы отличался тогда от мужицкого, фраерского?
Всю дорогу восставала в нем дерзкая и голодная молодежь, новые авторитеты, купившие, а не выстрадавшие по тюрьмам и лагерям свою воровскую масть, рыноч ники мученные и битые фраера, главари национальных группировок…
Новые русские требовали передела земли, а главное, модернизации преступного бизнеса.
И воровского дела .
Американские вышибалы публичных домов, бутлегеры, владельцы грузовиков, секьюрити, Меир Лански — сколько им пришлось вертеться, чтобы начать жить по-людски…
Первоначально суть реформы сводилась к одному: воровской кусок должен быть вложен в дело! Деньги не могут быть поделены, проиграны, прокучены, храниться в носках…
О б щ а к должен крутиться! Братва должна жить не на сам воровской капитал — а на процент с него. На доход!
Сметана и Серый стояли у колыбели реформы. Их поддержали умные головы. Кто мог теперь точно сказать, где кончается легальное предпринимательство и начинается мошенничество.
Сотни разлетевшихся, как карточные домики, фирм, выпустившие на сотни миллионов долларов бумаг, равноценных туалетной… Те же куклы , подброшенные не под ноги, не на тротуары… Одно из величайших достижений организованной преступности!
«МММ», «Чара», «Хопер»…
Впереди было виденное в чужих богатых иллюстрированных еженедельниках. В рекламе… Прозрачная жидкость кокосового ореха, соленые брызги над волнорезом. Офис с видом на море. Длинноногая с откляченным задом секретарша с блокнотиком, с тонкой кожей. Сучка с непрекращающейся течкой в образе Магдалины…
Подстриженные газоны с зелеными лужайками, с раскидистыми дубами, с благородными собаками меж столов, застеленных хрустящими белоснежными скатертями…
В конверте вместе с приглашениями лежала записка с напоминанием: «Сообщить про английский рейс…»
Друзья Сотника жаждали заполучить иерусалимского покровителя Арабовых в Москву.

Жара в Лондоне не спадала.
Варнава и Миха Туманов вернулись в отель быстро. Про встречу с английскими легавыми и московским ментом не говорили.
Жид принял душ. Черный, похожий на афганца — с матовым лицом, масляными глазами, с блатными татуировками на спине и груди, — сбросил на пол гостиничный халат, стал собираться. Левое запястье авторитет последние годы бинтовал. Подключичную звезду тоже прятал. О наколках, которые приходилось скрывать на Западе, можно было лишь догадываться.
Череп со свастикой пахана зоны? «Рожден вором»? «Начал воровать малолеткой»?..
Туманов достал из бара виски. Разлил. Поднял хрустальную британскую рюмку:
— Первый тост за Мессию!
За Посланца Господа…
— Второй — за московский «Спартак»!
Это было у Афганца постоянным.
Обе стопки пошли хорошо.
Жид чувствовал себя за границей прекрасно. Как дома!
Варнава вроде тоже отошел. Нездоровое, покрывавшееся испариной лицо прояснилось. Поручение, которое ему дали Сметана и Серый, было выполнено. С Жидом, консультантом братвы, осевшей за границей, они снова были не разлей вода. Словно в прежние годы, прогулялись с куклой — подошли к огромнейшему, не очень дорогому «Си-энд-Эй», нерушимой точке притяжения российских лохов .
Никто из нынешних авторитетов не мог бы себе такое позволить, потому что не было у них по жизни ни капли воровского — а только бандитское! Вымолотить, отначить, кинуть… А еще лучше — замочить и расседлать… Убить и взять…
Не важно, что из этого ничего не вышло. Мент, ушедший в секьюрити, носил старомодную куртку российского челнока…
—…Московские авторитеты за законы братвы целиком, но на них давят. Неславянские фирмы не хотят брать московскую крыш у !..
Миха осторожно кашлянул, показал на стену. Варнава повернулся к телевизору, усилил звук. Снаружи до самых окон поднимался чужой Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112