– Ну, выходите или нет?
Жуков посторонился, пропуская женщину к дверям. Трамвай стоял перед светофором. На перекрестке у обочины гаишник в черной кожаной куртке с белой портупеей и в белом шлеме, молодой и очень важный, что-то внушал водителю «Жигулей». И тут у Жукова снова появилась надежда: милиция – вот кто может принудить, если без этого не получается. Надо пересесть на встречный трамвай, проехать две остановки, как раз будет Кировский РОВД.
– Так в чем заключается ваше дело?
Крупноголовый круглолицый крепыш в ладно пригнанном милицейском кителе смотрел на Жукова доброжелательно, обращался как со старым знакомым. Не так уж трудно было во второй раз говорить о дочери. Но где-то с середины рассказа приметил Жуков, что полковник, совсем как врач-нарколог давеча, поскучнел, по углам рта обозначились складки. Рука, вертевшая на столе карандаш, замедлила движение и вовсе замерла, как бы ожидая, скоро ли посетитель отхнычется.
– В общем, товарищ полковник, мы с женой согласны на любое меры, на любые, – заспешил Дмитрий Максимович. – Чтобы только спасти дочь от компании пьяниц, пока она не скатилась до преступления.
На круглом лице полковника вскинулись брови, поджались губы.
– Что тут советовать… Извините, забыл ваше имя-отчество. Да, так вот, уважаемый Дмитрий Максимович, вы, как активист антиалкогольного движения…
– Бывший. Бывший активист.
– Почему? А, ну да, не считаете для себя возможным при данных обстоятельствах? Понимаю. И сочувствую. Но вы знаете, что принудительное лечение все равно лечение, и без медицины тут не обойтись. Вам следует обратиться сначала к наркологу.
– Сначала я к наркологу и обратился.
– Правильно. И что же?
– Сказал, что сначала мне следует обратиться в милицию.
– Гм. Значит, где медицина бессильна, там уповают на милицию? Что же я, по-вашему, могу предпринят!?
Дмитрий Максимович потерянно молчал. Полковник продолжил:
– Арестовать вашу дочь? Как говорится, посадить? На каких основаниях? Что незамужняя женщина иногда не ночует дома, за это наказания законом не предусмотрено, ибо тут нет состава преступления. Грубит родителям? Ну, если у вас есть свидетели, можно применить административные меры: официальное предупреждение, штраф в размере до десяти рублей. Но вы ведь не этого хотите?
– Но позвольте, позвольте! Эта их шайка тунеядцев, на что-то они существуют, пьянствуют! Ее видели в ресторанах – на какие средства?!
– Минуточку. – Полковник снял трубку, нажал клавишу, набрал номер. – Виктор Петрович, посмотри-ка в своих анналах, не числится ли, э-э… Дмитрий Максимович, как фамилия вашей дочери?
– После развода вернула себе девичью фамилию, нашу, к сожалению: Жукова Светлана.
– Виктор! Жукова ее фамилия. Светлана Жукова. Не числится? А ты вспомни, вспомни. Проходила по делу Хомяка? Свидетельницей? Ясненько. Нет, просто интересуюсь, спасибо.
Полковник положил трубку и посмотрел на Жукова так, словно разрешил по крайней мере половину проблемы.
– Среди девиц группы повышенного риска она не числится. Имеются в виду замеченные в проституции. Но приятели у нее действительно с уголовными наклонностями. Некий вор по кличке Хомяк судим за грабеж. Жукова Светлана проходила по делу свидетельницей. Ее личной вины следствием не установлено. Сажать не за что, как видите, – развел руками полковник.
– Значит, ждать, пока будет за что? Не гуманнее ли принять профилактические меры заранее? Хотя бы обязать устроиться на работу, ведь есть, кажется, статья…
– Есть, – поморщился полковник. – Статья двести девятая. Никто ее пока не отменял. Но в связи с гуманизацией общества она практически не применяется…
На высоком крыльце райотдела Дмитрий Максимович едва не столкнулся с чернявым старшим лейтенантом, тот успел посторониться. Если бы старший лейтенант вернулся с происшествия и зашел к полковнику на полчаса раньше – кто знает, возможно, Дмитрий Максимович и обрел бы в райотделе знакомца решительного, не уклоняющегося от проблем, а Мельников взял бы на заметку любопытную информацию…
6
Старинный уральский город Шиханск искони стоит на «гулящей» тропе: четыреста лет назад по здешним вогульским урочищам прошел атаман Ермак с ватагой волжских гулебщиков; через полтора века после Ермакова похода укрывались в дебрях старообрядцы, спасая древлее благочестие от гонений патриарха Никона; брели в сии места и дале крестьяне землиц российских в поисках воли; бежали сюда от расправы воры да разбойники. Два с половиною века тому заложили первые Демидовы шиханский железоделательный завод. Цепкие, хваткие промышленники и их приказчики привечали старообрядцев, приманивали и «гулящих людей» да пригоняли из российских губерний крестьян, всех пригибали жесткой рукой к рудничным и заводским работам. Когда же на Среднем Урале, кроме железных и медных руд, сыскалось богатое рассыпное золото, набежали сюда золотоискатели, на их добычу слетелись перекупщики, держатели тайных кабаков и притонов, игроки, мошенники, ворье. Так еще во времена отдаленные расслоилось население Шихане ка на талантливых работяг и на свору паразитирующих ловкачей.
Вихрь революции развеял жителей старого Шиханска в разные концы страны, им взамен прибыло много иногородних. В годы репрессий среди уральских лесов и гор выросли заборы с колючей проволокой, с вышками охраны. И те, кому посчастливилось дожить до конца срока, оседали в ближних к зоне городах и поселках. Война пригнала сюда десятки тысяч новых поселенцев, вольных и подконвойных. И после, в мирные годы, катились на Урал спецвагоны с арестантским контингентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49