– Ладно, пошли, в подозрительное ты меня привел местечко. Может, и школа телохранителей здесь не случайно? – Она говорила про одну школу, а думала про другую, про ту, которой так боялся упавший на пол весельчак в бежевом костюме и следы которой они нашли в Петербурге.
– А ведь точно, – азартно отозвался Савва. – Надо бы понаблюдать за ними.
– Не дури, здесь тебе крепкие парни с пестиками понаблюдают! – Лизавете вдруг стало страшно. Бывает такой липкий, бессознательный страх, когда боишься не чего-нибудь конкретного, а боишься вообще. – Лучше поехали домой!
Они вернулись к многострадальной Саввиной «копейке», раздолбанной и исцарапанной до невозможности. Савва возвел в абсолют знаменитый тезис о том, что автомобиль не роскошь, а средство передвижения. Поэтому из принципа не мыл и не чистил машину. Бегает – и хорошо. Лизавета долго вертелась на переднем сиденье – устраивалась так, чтобы пружины не впивались в спину и ниже. Занятая тем, как бы усесться поудобнее, она с завистью бросила взгляд на ехавшую за ними следом «Ауди» с затемненными стеклами – там пассажирам не приходилось беспокоиться о таких пустяках, как комфорт.
Всю дорогу до студии Лизавета мучилась, а когда они форсировали ямы, которых немало и в центре города, даже несколько раз вскрикнула – плохая подвеска делала удары взбунтовавшися пружин просто нестерпимыми. Заодно Лизавета ругала Савву, который довел свои принципы до абсурда. Савва вяло отругивался и все старался свести разговор к будущему репортажу о школе телохранителей. Ни он, ни она не заметили, что «Ауди» ехала за ними до самой студии.

УРОК МУЖЕСТВА

День зарплаты для всех служащих – святой день. А на телевидении, где значительная часть сотрудников, особенно творческих, в силу разных причин на службу ходит изредка, это вообще – день всех святых. Именно в день зарплаты в кафе и буфетах выстраиваются длинные змееподобные очереди, именно в день зарплаты, а значит, дважды в месяц, можно встретить старых друзей и заклятых врагов. День зарплаты – это еще и день общестудийной вечеринки. Все, от операторов до ведущих и от студийных техников до администраторов, стараются себя побаловать – кто водочкой, кто винцом, а кто пирожными. День февральской зарплаты не стал исключением.
Савва, Лизавета и Славик Гайский сидели в Лизаветином кабинете и пили чай с коньяком и тортом.
Торт принес Славик, он почему-то решил сделать Лизавете подарок. Какой и к какому празднику, непонятно. Из его путанных объяснений получалось, что это либо заблаговременное поздравление с Восьмым марта, либо страшно запоздалое приветствие к Дню печати, который с некоторых пор празднуется у нас в России 13 января, то ли просто торт в ясный зимний день. Лизавета не успела толком разобраться, как появился Савва. Он внимательно осмотрел и даже обнюхал торт, купленный не где-нибудь, а во французской кондитерской «Тритэ», признал его удовлетворительным и заявил, что пить голый чай с тортом в день зарплаты – извращение. И тут же пригласил Славика прогуляться до израильского магазина на Каменноостровском, куда, по его данным, завезли вполне пристойный армянский коньяк, и по разумной цене. Савва вообще уделял много внимания этой теме.
Когда они вернулись с бутылкой, приготовленный Лизаветой чай был разлит по чашкам из небьющегося стекла, а коньяк – по фаянсовым японским стопочкам, и Савва затеял долгий разговор на тему «Соотношение „цена – качество“ в России и в мире». Тут было что сказать всем и каждому. Лизавета посетовала, что в бутиках под видом эксклюзивной одежды продают обыкновенный корейский ширпотреб. Славик тут же вспомнил, сколько сюжетов он снял на подпольных винокуренных заводиках, где гонят бодягу. А раз ее гонят в таких количествах, значит, и продают не меньше. Не в Израиль же экспортируют! Савва же, как и подобает резонеру, делал выводы:
– Это все-таки коньяк, не опускаются израильтяне до торговли бодягой. – Он сделал маленький глоток и зажмурился от удовольствия. – Не то что наши. Пока российский бизнес не научится работать в условиях нормальных, а не бешеных прибылей, все так и будет. Это ведь французишки с англичанами и немчурой довольствуются жалкими тринадцатью процентами, а наш без ста-двухсотпроцентной накрутки и с дивана не слезет! К тому же еще классики писали, что русский купец чувствует себя человеком лишь тогда, когда продает подгнивший или залежалый товар. В противном случае ему кажется, что его обманули. – Савва темпераментно махнул рукой и чуть не уронил рюмку. – Они страдают, торгуя качественными продуктами. Особенно по разумной цене!
Лизавета подвинула его фаянсовую стопку ближе к центру журнального столика.
– У меня такое впечатление, что в свое время рекламный слоган для «Доси» придумал ты! Но это вовсе не означает, что надо стопки бить. Они качественные и дороги мне как подарок.
– И вообще, не бить, а пить надо, – схватился за бутылку Славик.
После второй рюмки они перешли к обсуждению местных новостей. Славик поведал о новом невиданном драконстве, учиненном главным режиссером «Новостей».
– Он теперь требует, чтобы мы постоянно сидели в операторской комнате. Причем все, кто стоит в расписании. Даже если сюжетов нет и не предвидится, а до окончания смены двадцать минут. Вовка ушел в столовую, ему влепили выговор.
– А что, в столовую тоже нельзя? – с интересом посмотрела на оператора Лизавета. Славик грустно покачал головой.
– Не-а, он говорит, мы все время должны быть под рукой. Потому что пора горячая – выборы.
– Он КЗОТ читал? – задал риторический вопрос Савва и сам же ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115