— Боюсь, сейчас это невозможно, мистер Смит, — бодро сказал телефонист. — Хотите оставить сообщение?— Я уверяю вас, что не шучу, — умоляюще проговорил Смит. — Пожалуйста, передайте президенту мое имя. Это срочное дело.— Я говорю вам, доктор Смит...Он не услышал окончания фразы. Снаружи приближались огни фар.«Они ищут меня», — мелькнуло в мозгу Смита.— Я не могу связаться с президентом через каналы, которые обычно использую, — настаивал Смит, мельком взглянув на огни фар. Они изменили направление и теперь ехали сюда. — Это вопрос национальной безопасности. Пожалуйста, скажите ему, что это Харолд Смит, и поторопитесь. Времени нет.— Ну, я не знаю...— Скажите ему! — прошипел Смит.Приблизившись к зданию, мотор машины загудел громче, потом внезапно замолк. Хлопнули две дверцы.— Быстрей!— Хорошо, — неуверенно сказал телефонист. — Я надеюсь, что это правда.— Ну конечно, правда.Он ждал. Пот стекал с лица за воротник рубашки. Сердце в груди билось, как испуганная птица. На линии была тишина.— Пожалуйста, быстрее, — прошептал он в мертвую трубку.Дверная ручка повернулась и щелкнула. Кто-то ударил по ней ногой. Смит видел, как тонкая дверь изогнулась под ударом.В трубке что-то щелкнуло.— Алло? Алло? — закричал Смит.Ответа не было.Из-за двери раздался выстрел пистолета, стреляющего в упор. Дверь закачалась на петлях. Кто-то высадил ее ногой. В дверях стоял Ле Пат, в его руке все еще дымился «вальтер Р-38». С ним была Цирцея. Они быстро подошли к нему, Цирцея что-то нащупывала у себя в сумке.Смит проследил за ней взглядом, но оставался у телефона. Его жизнь, подумал он, висит на волоске. Он не мог двинуться, «вальтер» Ле Пата остановит его.— Да? — послышался знакомый голос на другом конце линии.Смит открыл рот, чтобы говорить, но из горла вырвался только хрип. Он почувствовал острый удар в шею. Краем глаза он видел, как длинными наманикюренными пальцами Цирцея вводит ему под кожу розовую жидкость.— Мистер президент, — протянул он, как пьяный. Больше он говорить не мог. Голова у него кружилась, как будто по ней ударили молотком. Он пытался что-то сказать, но губы его не слушались. Комната вокруг него завертелась и потемнела. Единственное, что доходило до его сознания, это голос президента, зовущий его издалека, пока Ле Пат не повесил трубку. Глава 11 Римо резко проснулся. Он лежал на полу гостиничного номера, полностью одетый.— Который час?Чиун посмотрел в окно:— Около девяти.— Утра? Ты хочешь сказать, я спал со вчерашнего обеда?— Ты устал, — сказал старик. — Мы оба устали. Путешествие было трудным.— Но я никогда так не спал. Во всяком случае, как сейчас. — Пошатываясь, Римо встал на ноги. — Последнее, что я помню, что я смотрел телевизор.— «Наши дни»? — улыбаясь, спросил Чиун. — Тебя это ввело в транс. Прекрасная драма, ты согласен?— А, ну да, это та идиотская «мыльная опера». У меня от нее голова заболела. Мои мозги чуть не взорвались.— Не бойся. Для этого у тебя их просто не хватит.— Ты все шутишь. Ох!Римо сжал виски. Сквозь закрытые веки блеснул свет. Свет и слово, напечатанное округлыми буквами на сетке тонких серых линий.— Чиун, — встревоженно позвал он.— Что такое?— Абрахас. Я вижу это. Я имею в виду слово.— Ты тоже? Понятно. Ну, конечно, божество нуждается в большом количестве последователей.— Миссис Пибоди, — с изумлением сказал Римо.— Нет, нет. Миссис Ковенхолд. Героиню в «Наших днях» зовут миссис Ковенхолд.— Я имею в виду жену Орвилла Пибоди. Она тоже видела слово. Видел слово и ее сын. Уловил? По телевизору. Оно было на экране.— Я ничего не видел на экране.— Оно должно быть там. Те серые полосы, о которых ты говорил, были полем за картинкой. Ты можешь увидеть их, прищурившись. Видишь?Римо включил телевизор. Шла детская передача. Показывали группу маленьких детей. Человек в костюме петуха вел их вокруг скотного двора. Римо чувствовал, что его голову стягивает стальной обруч.— Оно все еще там.— Где?Дети визжали от восторга, собирая в курятнике яркие пластиковые яйца и наполняя ими корзинки.— Где-то здесь. Я чувствую его.— А я нет? — лукаво спросил Чиун. — Возможно, я недостаточно чувствителен, чтобы воспринять это невидимое сообщение?— Наверно, ты провел у телевизора намного больше времени, чем я. Глаза привыкают к этому мерцающему свету. А мои глаза не приспособлены к нему.Чиун плотно сжал глаза, а затем открыл их. Потом проделал это снова.— Нелепая идея.— Абрахас, — протянул Римо, прищурившись. — Вот оно.— Где? — спросил Чиун, уставившись на экран, где не происходило ничего страшнее того, что дети ласкали ягнят.— Прищуривайся на счет четыре, пять и девять.Старик прищурился.— Абрахас, — прошептал он.— На английском, корейском и любом другом языке мира. Вот и все. Мы научились языкам, мы очень хорошо с ними знакомы. Кое-что, понемногу для всех.— Это трюк, — недоверчиво прошептал Чиун. — Абрахас — мошенник. Как он вставил свое имя в передачу?— Спокойней. Это еще не конец света.— Но почему? Почему кто-то это делает? Почему кто-то хочет разрушить мою прекрасную драму.— Я не знаю. — Римо запустил руки в волосы и бросился к двери. — Не знаю, каким образом, но я чувствую, что исчезновение Смита тоже с этим связано.Он направился к южному берегу Абако. Ворота были закрыты, но не охранялись, и он легко перелез через них.На огороженной территории было красиво, земля была покрыта пышной тропической зеленью, над которой возвышался старый плантаторский дом, украшенный башенками и безвкусным орнаментом. Прямо за домом простирался белый песчаный пляж, извиваясь вдоль линии берега на несколько сотен метров.По саду прогуливались люди, по одному или по нескольку человек, но на Римо никто не обращал внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40