— Так ты — не тот человек? — допытывалась миссис Гонзалес.
— Я хочу попытаться освободить Люшена, — сказал Смит.
— О'кей! Мне надо говорить с тобой, пока не пришел дочь.
— Слушаю вас.
— Почему не оставлять Люшен там, где он сейчас?
— То есть не возвращать его в семью?
Старая негритянка кивнула.
— Руби сейчас скучать по нему, но это скоро пройдет, когда она увидеть, как нам хорошо без него. Он — самое никчемное создание на свете.
Смит понимающе кивнул.
— Когда вернется ваша дочь?
— Который теперь час?
Смит посмотрел на свои часы.
— Половина третьего.
— Она придет к шести.
— Вы уверены?
— Да. В это время я ужинать, моя дочь никогда не пропускать мой ужни.
— Я приду вечером, — сказал Смит.
* * *
... — Прибавь скорость, — сказала Руби. — Мне надо успеть приготовить еду.
— На спидометре и так 85 миль в час, — возразил Римо, который вел ее белый «Континенталь».
— Поезжай быстрее, — распорядилась сидевшая рядом с ним Руби, скрестив руки на груди и напряженно вглядываясь в дорогу сквозь ветровое стекло.
— Тише вы там! — скомандовал Чиун с заднего сиденья. Он манипулировал с кнопками рации, встроенной в пол кабины.
— Поосторожней, не сломай что-нибудь! — предупредил наставника Римо.
— Я установила ее для мамы, — сказала Руби — Она любит поговорить во время езды, и меня это утомляет. А так она может говорить с кем-нибудь.
Чиун нашел наконец кнопку включения, и в кабину ворвались мощные звуки. Руби протянула руку и убавила громкость, потом она передала Чиуну микрофон и повернулась к Римо, продолжая начатый разговор:
— Теперь ты понимаешь, почему нам надо поговорить с этим твоим обормотом, доктором Смитом?
— Не понимаю.
— Нам надо узнать, куда увезли Люшена. У Смита больше возможностей для этого, — пояснила Руби.
— Извини, но это не адресу. Я с этим завязал.
Позади них послышался возбужденный возглас Чиуна.
— Как интересно! Это устройство, вероятно, подключилось к сумасшедшему дому. Я беседую с ненормальными, которые считают, что все вокруг чайники.
— "Чайниками" называют водителей-новичков, — поправила его Руби. — Ты должен это сделать, — сказала она Римо.
— Нет.
— Ради меня.
— Тем более ради тебя.
— Замолчите, вы, оба! — крикнул Чиун. — Я нашел знакомого. Он говорит, что я — его приятель.
— Ну, тогда ради Люшена, — упрашивала Руби.
— Пошел он к дьяволу, твой Люшен!
— Он не сделал тебе ничего плохого.
— Только потому, что мы с ним никогда не встречались, — сказал Римо.
— Он — мой брат. Ты обязан позвонить доктору Смиту.
— Ничего подобного!
— Тогда я позвоню ему сама, — сказала Руби.
— Если ты это сделаешь, я уйду.
Римо посмотрел в зеркало. Чиун, широко улыбаясь, повернулся налево и прижался лицом к боковому стеклу, потом перегнулся к правому окну, после чего развернулся на 180 градусов и послал улыбку в направлении заднего стекла.
— Чему ты улыбаешься? — спросил его Римо.
— Кто-то из моих новых приятелей говорит, что меня сняли. А я хочу сфотографироваться с улыбкой на лице.
— Что это значит? — не понял Римо.
— Это значит, что ты превысил скорость! — взвизгнула Руби. — Надо притормозить.
Но было уже поздно. Прятавшаяся за мостом полицейская машина, мигая огнями и гудя сиреной, выехала на проезжую часть и рванулась за нарушителями.
— Ты же сама твердила, что я еду слишком медленно, — огрызнулся Римо.
— Тогда не было рядом полиции. Они засекли нас радаром, о чем другие водители предупреждали по рации. Теперь нас задержат.
— Не обязательно. — Римо сильнее нажал на акселератор.
Патрульная машина отстала. На скорости сто двадцать миль Римо вылетел на следующий подъем и свернул на боковое шоссе, где его не могли перехватить другие патрули. Остаток пути до Норфолка он ехал со скоростью девяносто миль.
Когда они остановились у мастерской париков, Чиун что-то кричал по-корейски в микрофон рации.
— Что он говорит? — спросила Руби.
— Обещает кому-то раздавить его всмятку, если тот попадется ему на тротуаре.
— За что?
— По-моему, его обозвали «трещоткой», — пояснил Римо.
Воздух на Джефферсон-стрит имел соленый привкус — из-за дневного смога. Римо и Руби вышли из машины, за ними вылез Чиун.
Увидев их, Смит, сидевший в небольшом ресторанчике на противоположной стороне улицы, положил на стол пятицентовую монетку в качестве чаевых и поспешил покинуть зал.
— Римо! — позвал он.
Все трое обернулись на голос пересекавшего улицу человека в поношенном сером костюме.
— Кто это? — спросила Руби.
— Будто ты не знаешь, шпионка! — фыркнул Римо. — Чиун, кто это?
— Это император Смит, — вполголоса сказал Чиун.
— Разве?! Какой невзрачный! — удивилась Руби.
— Когда ты его узнаешь ближе, он тебе покажется еще более несимпатичным, — пообещал Римо. — Что вы здесь делаете, Смитти?
— Ищу Люшена Джексона, — ответил тот. — Вы — Руби Гонзалес?
Руби молча кивнула.
— Мне кажется, мы могли бы узнать кое-что о вашем брате в сосновых лесах Южной Каролины, — сказал Смит.
— Мы только что оттуда, — сообщила Руби.
— Ну и как?
— Минуточку! — вмешался Римо. — Я больше не работаю у вас, Смитти. К чему эти расспросы?
— Мы делаем общее дело. Может быть, есть смысл объединить усилия? — предложил Смит.
— Нет, — отказался Римо. — Я ухожу.
Он уже направился прочь от машины, но Чиун его остановил. Старец излил на ученика целый поток корейских слов. Выслушав его, Римо повернулся к Смиту:
— Ну, хорошо. Только командовать здесь буду я, а не вы.
Смит кивнул в знак согласия.
— Мы опоздали с прибытием. Там базировалась какая-то часть, но она выбыла неизвестно куда. Люшена и остальных там нет — это все, что мы знаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45