Закончив осмотр, Чиун пришел к выводу, что починить его невозможно.— Она исчезла, — вернувшись, сообщил Римо.— Телевизор испорчен, — констатировал Чиун. — И все из-за тебя. Если бы я тебя не защищал, этого не случилось бы. Телевизор был бы цел.Он заводился все больше и больше.— Сочувствую, — произнес Римо.— Ты черствый человек, Римо. Просто бессердечный.— Как ты можешь печалиться о каком-то телевизоре? Бедная девочка, вероятно попала в лапы к этому психу, который убил ее отца. Я должен разыскать ее.— Иди по следу, — посоветовал Чиун. — У всех вьетнамцев специфический запах.Чиун вышел на крыльцо и с грустью присел на верхнюю ступеньку, глядя, как Римо бежит по сочной траве кампуса.Прошло уже восемь часов, как Артур Грассьоне не получал от своих людей никакой информации. Он не знал, удалось ли им найти «Сновизор» и устранить изобретателя.В конце концов он послал Эдварда Леонга посмотреть, что случилось. Леонг вернулся с рассказом о находке в мусорных баках за домом профессора.Скуластое желтое лицо Леонга было грустным.— На них было страшно смотреть, — сказал он, и от этого известия по спине Грассьоне побежали мурашки.— Как их убили?— Один застрелен из собственного револьвера. Ему разнесло весь череп. А другой выглядит так, словно умер от страха.— Опять то же самое, — задумчиво произнес Грассьоне.— Что то же самое? — спросил Винс Марино, глядя из окна второго этажа вниз, на дорогу.— Точно так погибли многие наши люди. В разных городах, по всей стране. Именно таким образом. Либо застрелились, либо умерли от страха. Полагаю, что у нас есть сильный противник.Он поднял глаза и заметил на губах Эдварда Леонга слабую улыбку.— Что ты ухмыляешься, проклятый урод?— Ничего, сэр.— Советую лучше сказать, в чем дело.Леонг набрал в легкие побольше воздуха и тихо произнес:— Я предупреждал вас, все люди смертны.— Заткнись. Не хочу слушать твои дерьмовые сентенции, — сказал Грассьоне. — Надо было оставить тебя там, на ярмарке, среди дураков, а не брать с собой.Он встал и, оттеснив Марино, посмотрел в окно. Внизу по кампусу бежал худой темноволосый человек. Даже на расстоянии Грассьоне мог различить широкие запястья. Человек показался ему знакомым. Кажется, они где-то встречались. Но, прежде чем он вспомнил, где именно, раздался телефонный звонок.На проводе был дон Сальваторе Маселло.— Ваших рук дело то, что произошло сегодня в Фэйвезер Холл? — спросил он.— А что случилось?— Профессор Вули убит. После того, как он согласился на наши условия.— Убит? — удивился Грассьоне. — Я ничего не знал об этом. Кто его убил?— Не знаю. Мне сказали, что убийство было зверским. Поэтому я и подумал на ваших людей.Намек был таким тонким, что Грассьоне его не заметил.— Я решил никого не посылать к Вули, пока не получу от вас вестей. А где изобретение?— Я говорил с дочкой профессора. Она должна сейчас привезти его мне. Так что все в порядке.— Хорошо. Все идет, как надо, — бодро сказал Грассьоне, хотя особой радости он не ощущал.— Вот именно.И Маселло повесил трубку, даже не попрощавшись.Грассьоне рванулся к дверям.— Пошли, Винс. И ты, желтомордый. Есть дело.— Какое дело? — спросил Марино.— Мы едем домой к Вули. Если девчонка еще там, надо забрать устройство. А потом займемся доном Сальваторе Маселло.К каждому студенту Эджвудского университета, носившему военный китель и очки в железной оправе, в комнату заходил темноволосый парень с широкими запястьями, тыкал словно отлитым из железа указательным пальцем в плечо и спрашивал:— Ты убил Вули?Никто из них не убивал профессора. Боль в плече была такой сильной, что если бы от них потребовали, они признались бы и в убийстве эрцгерцога Фердинанда в Сараево.Но боль проходила также быстро, как и началась. Парень с широкими запястьями молниеносно выбегал из комнаты.Не добившись никаких результатов, Римо был готов вернуться в дом Вули, где его ждал Чиун, как вдруг заметил человека, бегающего по тротуару взад-вперед и заламывающего в отчаянии руки.— Боже мой! — стонал человек. — Боже мой! Что о нас подумают? У нас никто больше не захочет учиться. Что нам делать?Норман Беливе посмотрел на небеса, словно требуя немедленного ответа от Господа Бога.— Перестань валять дурака, — сказал ему Римо.Беливе отложил разбирательство с небесами на неопределенный срок и взглянул на Римо.— Я ищу человека в военном кителе и в очках с железной оправой. Молодого человека. Вы не видели его?— Я видел десятка два таких. Их здесь полно! Такие-то и делают нас посмешищем. Их ничуть не волнует серьезность процесса обучения.— Но я не думаю, что он студент, — сказал Римо.— Погодите. Утром я видел одного. Он спросил, как пройти к моему дому, где находится Патти Шиа. Он не мог быть студентом, так как не знал, где я живу.— Логично. А где вы живете?— Там, — Норман Беливе махнул рукой. — Вы ведь не студент, нет?— Не студент.И Римо оставил Беливе в одиночестве беспокоиться о присутствии посторонних на территории университета.Дверь дома была открыта, и Римо вошел внутрь. Спальня была заперта, и когда Римо дернул дверную ручку, до него донесся женский голос.— Ты пришел, чтобы убить меня?— Что?— Входи, я ждала тебя.Патти Шиа открыла дверь и предстала перед Римо. На ней не было ничего, кроме черного кожаного купальника с низким вырезом и шнуровкой на груди. Ноги казались длиннее, так как на бедрах купальник был открыт чуть ли не до талии.— Кто ты?— Где он? — вопросом на вопрос ответил Римо.— У тебя такой грозный вид, как будто я в чем-то провинилась.Она ушла вглубь комнаты и плюхнулась на кушетку, где были разложены широкие кожаные пояса, наручники и веревки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32