Туда больше не пускают обыкновенных посетителей. Только особых людей. Так что можете не стараться.— Но я хочу постараться, — сказал Римо.Ассистентка находилась в крохотной комнатушке, где стоял стол и куда было трудно втиснуться. Референт подняла глаза от какого-то документа, посмотрев на Римо поверх очков в голубой оправе. Рыжеватые волосы обрамляли ее утонченное лицо.— Его нет, а я занята, — сказала она.— Я желаю взглянуть на камень в зале, который закрыт.— Но я же уже сказала: его нет, а я занята.— Понятия не имею, о ком вы говорите, но я хочу видеть камень.— Все, кто желает его видеть, проходят через директора, Джеймса Уиллингэма. А его, как я уже сказали, сейчас нет.— Но я прохожу не через Джеймса Уиллингэма. Я, так сказать, прохожу через вас.— Он будет завтра.— А я хочу увидеть камень сегодня.— Но в нем нет ничего особенного. Правда. Специалисты еще даже не определили, к культуре какого народа он принадлежит.Тогда Римо наклонился и, глубоко заглянув ей в глаза, едва заметно улыбнулся. Она покраснела.— Ну же, — прошептал он голосом, который словно окутал ее.— Ладно, — согласилась она, — но только потому, что вы чертовски привлекательны. С научной точки зрения это сплошная бессмыслица.Звали ее Валери Гарднер. Она получила степень магистра гуманитарных наук в университете штата Огайо и теперь работала над докторской диссертацией в Колумбийском университете. В ее жизни есть все, кроме настоящего мужчины, объяснила она по дороге в зал, посвященный Южной Америке. «В Нью-Йорке не осталось настоящих мужчин, добавила она».— Мне всего-то и нужен человек, — говорила исследовательница, — который был бы сильным, но нежным, чувствительным к моим нуждам, который был бы рядом, когда я этого хочу, и исчезал бы, когда хочется побыть одной. Вы понимаете? Или, может, у меня завышенные требования?— Да, — ответил Римо, начиная подозревать, что Валери Гарднер, даже если и повстречает мужчину, не сможет его заметить, потому что звуковые волны, непрерывно испускаемые ее ртом, затуманят ей зрение.Валери сделала знак охранникам отойти от дверей и отперла зал ключиком, который висел у нее на шее.— Директор просто рехнулся из-за этого камня — непонятно почему. Что он из себя представляет? Какая-то ерунда.Эта ерунда оказалась с Римо величиной. Камень стоял на отполированном пьедестале розового мрамора, а мягкий свет хрустальных люстр окутывал его искусственным сиянием, как когда-то далеким утром. Возле камня тихо булькал небольшой фонтан, вырезанный, как оказалось, из единого куска нефрита размером в пять футов, — прозрачная вода сочилась из каменных губ, расположенных над чашей идеально круглой формы.Сам камень напоминал кусок вулканической породы с совершенно бессмысленными на первый взгляд кружками и линиями, и, лишь получше вглядевшись, Римо различил птиц, змей и нечто, напоминающее человеческое лицо с убором из перьев на голове. Но это, без сомнения, был именно тот камень, который Римо искал.Через весь камень по диагонали, от жирной змеи до нескладной птицы, шла роскошная светящаяся надпись: «Джой-172».— Эта надпись здесь — единственное достойное произведение искусства, — сказала Валери.— Полностью разделяю ваше мнение, — согласился Римо. Он уже увидел достаточно. Камень весьма походил на символ, обнаруженный на послании, которое полиция извлекла из-под тела миссис Делфин, и на одиннадцати известных языках послания называемый «Уктут».— Видели бы вы лицо Уиллингэма, когда он обнаружил надпись! — болтала Валери. — Он просто лишился дара речи! А потом отправился к себе в кабинет и полдня висел на телефоне. Целых полдня. Звонил в другие города, на другие континенты, и все такое. За один день выбросил больше тысячи долларов на телефонные разговоры!— Откуда вы знаете? — поинтересовался Римо.— Я отвечаю за бюджет. Сначала я думала, что попечители нас просто убьют, но они почему-то это одобрили. И даже согласились финансировать двух охранников у дверей. Но вы только посмотрите на этот камень — он же не имеет никакой ценности!— Почему вы так считаете?— Да ему, на мой взгляд, не более тысячи лет, а посмотрите, какие убогие рисунки. Сравните это с творениями ацтеков и инков. Вот они действительно великолепны! Этот в сравнении с ними — просто детский лепет. А хотите узнать нечто совсем умопомрачительное?— Конечно, — сказал Римо, отступив на шаг, потому что при слове «умопомрачительное» рука Валери прикоснулась к его ширинке.— Этот камень осмотрело туристов больше, чем все остальные экспонаты. Они съезжались со всего мира. Это совершенно необъяснимо!— Думаю, что какое-то объяснение этому все-таки есть. А почему не стерли надпись?— Я предлагала, но Уиллингэм об этом и слышать не хочет.— Вы можете с ним связаться сегодня?— Он никогда не появляется здесь по выходным. У него поместье в Уэстчестере, и его оттуда не выманить.— Скажите ему, что кто-то портит этот памятник культуры.— Но я не могу этого сделать — меня уволят!Согнув два пальца и сложив их вместе, Римо провел ногтями по кругу, украшенному резьбой, которую сделали каменными инструментами в столь далекие времена, что это событие не сохранилось в памяти племени актатль. Из-под его пальцев вышла крупная стружка розоватого цвета. Посередине резьбы легла длинная белая царапина толщиною с электрический шнур.— Что вы натворили! — воскликнула Валери, прижимая руку ко рту. — Что вы натворили! Господи, это какой-то сумасшедший дом!— Но теперь вы позвоните Уиллингэму, верно? — ласково произнес Римо.— Верно. Убирайтесь отсюда! Вы и представить себе не можете, что наделали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42