О том, как вести себя в конце дистанции, он подумает, когда до этого дойдет дело.Выстрел грохнул в прозрачном бостонском воздухе, и бегуны рванулись вперед.Римо начал наравне с блондином, затем выдвинулся на шаг вперед. Теперь он шел пятым, а лидировал какой-то малый с неплохой скоростью. Вся дистанция составляла два с лишним круга, и уже на середине первого блондин прорычал:— А теперь посмотрим, на что ты способен, дедуля.И увеличил скорость, намереваясь обойти Римо, но Римо не дал ему сократить разрыв, продолжая бежать с прежней легкостью. Он чувствовал, как вылетающие у него из-под ног камешки стукаются сзади о его брюки и как ласкает лицо прохладный ветерок. Да, бегать ему нравилось.Выйдя на второй круг, лидер начал уставать. Римо и тенью следовавший за ним блондин выдвинулись вперед и шли теперь третьим и четвертым номером. Так они и держались, пока не пробежали половину второю круга.— Пора кончать с этим делом, — снова прорычал блондин. — Пока, папаша.И он попытался сделать рывок, увеличив скорость и длину шага. Римо отреагировал на это тем, что вытащил из карманов руки, и блондин, несмотря на все свои усилия, продолжал по-прежнему отставать на один шаг. Он приналег еще, но преодолеть этот шаг ему никак не удавалось.Их обошли двое. Римо слышал, что дыхание блондина участилось, стало коротким и прерывистым.Что же ему делать, если этот убогий будет и дальше так плестись? Они были уже на повороте перед финишной прямой. Тогда Римо сбавил ход и, сократив разрыв между ними на несколько дюймов, схватил блондина за левую руку своей правой и стал набирать скорость, таща того за собой.Теперь впереди них бежали уже четверо, и Римо, с блондином на буксире, поднажал. Возле самого финиша он, буквально вспахав гаревую дорожку, вырвался на третье место, притащив вконец изнемогшего блондина четвертым. Когда они пересекли финишную линию, Римо выпустил руку блондина, и тот, поскольку последние сто метров уже не контролировал свои движения, упал, проехавшись лицом по земле, перекувырнулся и, растянувшись плашмя, остался лежать, не в состоянии шевельнуться и пытаясь отдышаться. Ноги его налились свинцом, в груди жгло так, будто он не воздух глотал, а всасывал кислоту.Только спустя какое-то время он увидел Римо, который стоял над ним с бесстрастным выражением лица, и услышал:— Неплохой забег, малыш. Кажется, я опередил тебя всего на один шаг.И Римо направился к скамейке, где его ожидал насупившийся Чиун.— В чем дело? Ведь я сделал все, как ты сказал.— Да, но ты не победил.— У меня были другие заботы. К тому же мне было достаточно прийти третьим, чтобы попасть в Москву. Ты сам говорил, что надо поберечь силы для Олимпиады.— Но я не просил тебя меня огорчать.Римо хотел было возразить, но передумал. Все равно последнее слово останется за Чиуном.— В Москве тебе придется исправить положение, — продолжал Чиун. — И тогда меня будут считать величайшим тренером в мире, раз мне удалось сделать бегуна из такой дубины, как ты. Ко мне будут обращаться с просьбой открыть мои тренерские секреты. Меня пригласят на телевидение для съемок, и я заработаю много денег для своей деревни. Может быть, я даже сделаю свою собственную программу.— Вот это да-а-а! — протянул Римо.Чиун даже не улыбнулся.— Именно так все и должно произойти в Москве, где ты искупишь свою вину за мой сегодняшний позор.Римо с серьезным видом поклонился и сказал:— Как пожелаешь, папочка.Сидевший на трибуне Винсент Джозефс был недоволен.— И это твой чудо-бегун? — обратился он к Миллзу. — Да он с роду не бегал!Уолли Миллз, прежде чем ответить, секунду подумал. Следует ли говорить Джозефсу о том, что он видел, как этот Римо тащил к финишу другого бегуна? Нет. Этого он ему сказать не мог. Это было настолько невероятно, что и сам Миллз был не вполне уверен, что видел это. И он сказал:— Вы ошибаетесь, мистер Джозефс. Он бежал именно так, как ему хотелось, — ни на секунду быстрее, ни на секунду медленнее. Все, что ему было нужно, это выдержать квалификационное требование. Большего сделать он даже не пытался. Почему — не знаю. Вы внимательно за ним следили?Про себя Джозефс признавал, что Миллз прав. Все-таки парень здорово рванул, чтобы прибежать третьим. Конечно, белобрысый тоже здорово рванул, но у него не вышло, а потому он не в счет. Ну, так что? Ведь он ничего не потеряет, если спустится поговорить с этим Римо и убедит его заключить договор заранее, — на тот случай, если он хоть что-нибудь выиграет в России.— Пожалуй, спущусь, поговорю с ним, чтобы хоть все это время не пропало даром, — сказал Джозефс.— Я пойду с вами, — отозвался Миллз.Они пошли вниз, надеясь поймать Римо, пока тот еще не ушел с поля.— Эй, приятель! — крикнул Джозефс. — Вот ты, в тенниске.Обернувшись, Римо увидел Джозефса, и тот ему сразу же не понравился: здоровенная сигара, два сверкающих перстня, тонированные очки, прекрасно сшитый костюм-тройка, не скрывавший однако рыхлости и грузности тела. И еще ему не понравился слишком громкий голос.— Что тебе надо?— Ты неплохо бегаешь, парень, — сказал Джозефс. — Меня зовут Винсент Джозефс. Ты обо мне слыхал?— Нет, — ответил Римо.Джозефс насупился. Ладно, это неважно. В один прекрасный день о нем услышит весь мир.— Послушай, приятель, мы с тобой могли бы сделать неплохие деньги. Ты и я. Реклама там и все прочее. Я хочу сказать, что ты неплохо бегаешь в этой спецовке и...— Это брюки армейского покроя, — уточнил Римо. — Я спецовок не ношу.— Ну пусть армейского. Да еще в туфлях. Пожалуй, ты смог бы показать действительно неплохое время, если бы был в трусах и кроссовках.— Не могу, — сказал Римо и, отвернувшись, вместе с Чиуном двинулся прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45