— Это люди, — возразил полковник Рушенко. — Просто смерть должна быть очень изощренной, чтобы они согласились принять ее.
— Значит, вы больше не хотите оставить их в живых?
— Мне бы не хотелось их убивать. Но я же не дурак. До сих пор они действовали безупречно. Мы должны доказать им, что они не являются бессмертными.
— Следующий коридор ведет в тупик, — сказал шеф секьюрити.
— Спасибо, что предупредили, — по-русски произнес скрипучий голос в динамике.
— Чтоб тебя! — вскричал Рушенко. По мониторам было видно, что парочка благополучно повернула направо и неумолимо приближалась. — Вырубить двустороннюю связь.
— Плохо дело, — пробормотал начальник службы безопасности, отключая связь. — Они идут прямо на нас.
Рушенко не двигался. На его татарском лице застыло тревожное выражение.
— Это корейский, — проронил он.
— Что?
— Они говорили на корейском. Как я раньше не догадался, кто они такие! Но теперь-то я знаю. Мы должны срочно уходить отсюда.
— Мы еще можем предпринять кое-какие контрмеры.
— Какой же я кретин. Если этим двоим известно о нашем существовании, значит, знают и другие. Распорядитесь о немедленной эвакуации.
— Слушаюсь, товарищ полковник, — сказал начальник службы безопасности, которого к тому времени била мелкая дрожь. Сорвав с шейной цепочки ключ, он вставил его в гнездо и повернул.
Завыла сирена.
— Уходим, — сказал полковник Рушенко, стремительно направляясь к выходу из бункера.
В его кабинете на заваленном бумагами столе по-прежнему горела красная лампочка, посылая режущие слух сигналы: бип-бип-бип.
Выдвинув ящик стола, Рушенко нащупал потайную задвижку и дернул ее пальцем. Стол поднялся и откатился в сторону, за ним оказался бетонный туннель, вниз, в темноту вели деревянные ступеньки.
— А как же остальные? — шепнул шеф секьюрити.
— Воспользуются запасными выходами, — прошипел Рушенко. — Или капсулами с цианистым калием. За мной.
Как только они вошли в туннель, стол снова занял свое место. В туннеле была кромешная тьма.
— Разве здесь нет света?
— Туннель ведет в одном направлении, — ответил Рушенко. — Следуйте на звук моего голоса.
Вдруг у них за спиной раздался страшный треск ломаемого дерева и скрежет металла.
Мелькнула полоска света.
Рушенко оглянулся. Луч света приближался к ним.
— Быстрее!
Они бросились бегом. Они не слышали шагов преследователей, но когда шеф секьюрити оглянулся, то с ужасом увидел у себя за спиной, в каком-нибудь метре, высокого мужчину с похожим на маску смерти движущимся пятном вместо лица.
Крепкая ладонь на широком запястье схватила его за шею, а молниеносный удар, нанесенный двумя пальцами, мгновенно ослепил его.
Полковник Рушенко услышал глухой удар и решил не оборачиваться.
Но было поздно. Точно стальные клещи сдавили ему шею. Какое-то время он еще продолжал рефлексивно перебирать ногами, имитируя бег. Но тщетно. Ноги его лишь перемалывали воздух.
— Я же сказал, что приду, — произнес бесстрастный голос, лишенный всяких интонаций.
Рука полковника потянулась к пистолету. Он уже схватил рукоятку, но неведомая сила разжала его пальцы, и пистолет выпал. Оставалась еще капсула с цианистым калием. Рушенко извлек ее из нагрудного кармана форменной рубашки, но та же рука ударила его по запястью, выхватила капсулу и у него на глазах перетерла ее в порошок.
— Не надо лишних движений, — сказал неизвестный, лицо которого по-прежнему являло собой смазанное пятно. Рушенко было больно смотреть на него.
— Что у вас с головой? — спросил он.
— Ах да, извините, — сказал тот, после чего пятно дернулось и остановилось, и волшебным образом отчетливо обозначились черты лица. На полковника смотрели глубоко посаженные темные глаза, в которых не было пощады.
Только тут Рушенко понял принцип фокуса, который ему показали. Этот малый тряс своей головой с такой скоростью, что черты лица ускользали и от человеческого зрачка, и даже от объектива телекамеры.
— Как вы догадались, что это была капсула с ядом? — спросил Рушенко, наблюдая, как из ладони Римо тонкой струйкой сыплется порошок.
— Мой шеф держит капсулу с ядом в том же самом месте.
— Вы, очевидно, американский агент?
— А вы возглавляете организацию, именуемую «Shield».
Рушенко про себя выругался. Итак, тайна «Щита» раскрыта!
— Не знаю, что это такое. Это американское слово.
— Тогда назовем его «Shchit».
— А это уже просто американское ругательство. По-нашему govno.
Американец двумя пальцами сдавил ему шейный позвонок, и полковник Рушенко невольно отшатнулся. Он вдруг обнаружил, что невольно перебирает ногами. Вернее, вольно. Только это была не его воля, а воля американца.
Словно куклу-марионетку, его заставили подняться по ступенькам и войти в кабинет — или то, что от кабинета осталось. Стол был разбит в щепки, и только красная лампочка, чудом уцелевшая, продолжала посылать бесполезные теперь сигналы.
— Это штаб-квартира организации, именуемой «Щит», — холодно проронил американец.
— Это радиостанция «Свободная Москва», — заявил Рушенко. — Мы коммунисты.
Тут американец принялся с бесстрастной миной палача вырывать полковнику Рушенко ногти. Один за другим.
— Мы хотим знать причину гибели нашего «шаттла», — сказал он.
— Я ничего не знаю об этом! — Полковник Рушенко уже шмыгал носом, недоумевая, как быстро, оказывается, его можно довести до слез.
— Кинга рассказывала совсем другую историю.
В этот момент слетел ноготь с большого пальца левой руки. Накладной ноготь. Под ним был настоящий, под которым виднелась вытатуированная надпись: «Щит». Надпись, ни о чем не говорившая человеку, который не являлся секретным сотрудником этой организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86