Скорость пленки была в десять раз быстрее обычного. И хотя невозможно было увидеть летящую пулю, можно было заметить ее пересекающее экран движение.
— Надо смотреть еще раз? — раздался голос из темноты.
— Или будем смотреть это, или увидим, как рушатся наши города, как наши фермы приходят в упадок, и начинается резня, которую не переживет никто, — сказал голос постарше.
— Это выглядит чудовищно кроваво, — откликнулся первый голос.
— Почему мы должны смотреть этот фильм? У нас что, нет коммандос? Специалистов по дзюдо?
При этих словах наступила тишина, длившаяся до тех пор, пока фильм не пошел снова. В комнате ощущалось напряжение, словно воздух не проникал в нее. Становилось трудно дышать. Пахло свежим линолеумом и старыми окурками. Окон не было, и никто из присутствовавших не знал, в какой точке Москвы он находится. Им сказали, что требуется их присутствие. Они были отобраны из разных стран, принадлежавших социалистическому блоку. Их привезли, чтобы они посмотрели этот фильм. И как же они были удивлены, когда в их руках оказалась секретная информация.
— Ни военные, ни разведчики из КГБ, никто не смог определить, что это.
— Когда был снят этот фильм?
— Два дня назад.
— Вы уверены, что это происходило в действительности? Вам, наверное, известно, что они иногда снимают боевики с каскадерами и таким образом подделывают все это. Техника монтажа в этих боевиках бывает удивительна.
— Это снято в Ханое. Я был там вместе с оператором. Я видел все своими глазами.
— Извините, товарищ.
— Извиняться не за что. Вы здесь, потому что мы не знаем, что это такое. Никто из видевших этот фильм не может ничего объяснить. Задавайте вопросы.
— Я могу говорить только за себя, но я никогда никого не убивал. Я спортивный тренер, гимнаст. Я повстречал здесь и других лидеров международного спорта. Тренеры по бегу. Тренеры по тяжелой атлетике. Тренеры по плаванию. Что мы все здесь делаем? Почему мы?
— Потому что ни один из нас не смог определить, что мы смотрели. Это не таэквандо или дзюдо, или ниндзя, или карате и не любая другая техника рукопашного боя. Расскажите нам, что видите вы.
— Я вижу то, чего не видел никогда раньше.
— Посмотрите еще раз.
Фильм пошел снова, и высокий мужчина схватил другого, державшего нож, за кисть и взмахнул им как кнутом. Человек двигался с такой грацией! Вдруг тренеры осознали, что они не в состоянии понять, как он двигается, потому что узнают лишь малую часть движений на экране.
— Посмотрите, как он держит равновесие, — сказал тренер по гимнастике. — Прекрасно! Я могу учить и учить этому, а научится лишь один из многих. Но это будет не то, что мы видим сейчас.
— Концентрация, — отметил тренер по тяжелой атлетике.
— Экономия времени, — сказал инструктор, сломавший господство Запада в области прыжков с шестом.
Кто-то спросил, не машина ли это? Ему ответили, что нет. Машина могла быть такой же сильной, но у нее не могло быть способности выносить математически точное решение.
— Кажется, будто он едва двигается. Прекрасно. Прекрасно! — произнес тренер по фигурному катанию. — У него потрясающая выучка.
Теперь настроение поменялось. Ужас сменился восторгом. Некоторые тренеры с трудом удержались от аплодисментов. Потом один из них заметил кое-что еще.
— Взгляните на его рот!
— Точно. Взгляните на его рот.
— Какое-то придыхание. Это может быть специальной методикой дыхания.
— Включите звук. Вы можете сделать звук четче?
— Мы уже сделали это, — сказал человек рядом с проектором, и включил свет.
Это был генерал КГБ с гладким лицом и нежными розовыми губами. Новенькие генеральские звездочки поблескивали на его плечах.
— Товарищи, — сказал генерал Иван Иванович, на груди у которого сияла новая боевая медаль, — он свистит сквозь сжатые губы. Насвистывает мотив из американского мультфильма Уолта Диснея. Из мультфильма “Белоснежка и семь гномов”. Эта прелестная песенка называется: “Работай и посвистывай”.
В комнате повисла мертвая тишина. Однако один из тренеров не был напуган этой резней. Он попросил копию фильма, чтобы по нему совершенствовать технику своих атлетов. Генерал ему просто ничего не ответил. Другой тренер объяснил это молчание по-своему.
— Мы не знаем никого в мире, кто мог бы научиться тому, что мы видели сегодня.
Молодой генерал Иванович не доверял обещанию тренеров не разглашать тайну, поэтому, учитывая их характеры, он отправил их на загородную дачу, где они должны были провести несколько дней или недель, или месяцев. А, возможно, и лет.
Затем он предстал перед Земятиным. Старик жил в маленькой московской квартире, и неизвестно, были ли у него какие-нибудь привилегии. Он стал почти другом молодому бюрократу, который только что получил боевое крещение. Молодому следовало научиться забывать про страх. Тогда он мог научиться почти любить Великого, которому генерала убить было что сигарету закурить.
Когда он вернулся из Ханоя с историей о том, как “Кровавые морды”, лучшие наемники в России, оказались перерезаны как овцы, Иванович получил свои генеральские погоны. Ему сказали, что его миссия прошла успешно. Но несмотря на похвалы фельдмаршала, генерал чувствовал некоторые опасения. Ни фильм, ни анализ не показывали уязвимых мест страшного американца.
* * *
Дверь открыл человек того же возраста, что и Земятин. Поверх его обвисших брюк болтался большой пистолет в кобуре. Он был небрит, от него пахло водочным перегаром.
— Он ужинает, — сказал человек.
Генерал Иванович был уверен, что несмотря на непрезентабельный вид, этот пистолет используется чаще и точнее, чем любой новый автоматический.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79