— Договорились, Чиун: отныне я всегда стану задавать тебе этот вопрос.— Хорошо, — молвил Чиун и принялся собирать с пола свои пергаменты, перья и чернильницы. — Я спрячу все это.Он сложил свои сокровища в большой сундук, покрытый оранжевым лаком, — один из четырнадцати.— Римо! — позвал он, опершись о сундук.— Что, папочка?— Доктор Смит нанял меня для того, чтобы я тренировал тебя. Я прав?— Прав.— Мое участие в выполнении заданий не оговаривалось, верно?— Верно.— Следовательно, если я перейду к активным действиям, следует пересмотреть размер оплаты.— И думать забудь! Смитти хватит удар. Того золота, что он отправляет в твою деревню, и так хватило бы для того, чтобы управлять целой южноамериканской страной.— Маленькой страной, — уточнил Чиун.— Прибавки не будет. Он ни за что не согласится.— А если ты попросишь?— Он и без того считает мои траты чрезмерными, — покачал головой Римо.— Я бы не вышел за пределы оговоренных президентом рамок повышения зарплаты, не приводящего к росту инфляции, — сказал Чиун.— Попробуй. Что ты теряешь?— По-твоему, он согласится?— Нет, — сказал Римо.— Я все равно попробую, — сказал Чиун, закрыл крышку сундука и уставился на темную воду озера.После длительного молчания Римо разобрал смех.— Что тебя рассмешило? — осведомился Чиун.— Мы кое о чем запамятовали, — сказал Римо.— О чем? — спросил Чиун.— Смитти больше не пересматривает условия договоров.— А кто их пересматривает?— Руби Гонзалес, — сказал Римо.Чиун повернулся и пристально посмотрел на Римо, чтобы понять, не шутит ли он. Римо кивнул. Чиун издал стон.— О, горе мне! — сказал он. Глава третья Четырнадцать японских бизнесменов приготовились к работе. Каждый из них отдал должное костюмам остальных тринадцати, каждый раздал по тринадцать собственных визитных карточек и получил по тринадцать от коллег, хотя все и так были хорошо знакомы. Каждый высоко оценил качество изготовления визитных карточек коллег и их ассортимент.Девять из четырнадцати имели при себе фотоаппараты и не преминули сфотографировать компанию полностью и по частям. Трое похвастались вмонтированными в кейсы магнитофонами, радиотелефонами, мини-компьютерами и калькуляторами с печатающими устройствами.Наконец все уселись и стали ждать. Ведя учтивую беседу, они поглядывали на золотые часы на жидких кристаллах, недоумевая, почему Элмер Липпинкотт-младший опаздывает. Ведь он сам пригласил их на это тайное совещание, к тому же все, собравшиеся за столом, знали, что посвящено оно будет японскому посредничеству при заключении новых торговых соглашений между США и Красным Китаем, которые поддержат американский доллар, находившийся последние два года в плачевном состоянии.Все бизнесмены были уведомлены японским Советом по торговле, что Лэм Липпинкотт имел две недели тому назад встречу с президентом США. Зная о важности совещания, приглашенные не могли не удивляться опозданию его инициатора.Часы на жидких кристаллах показывали 11 часов 5 минут 27 секунд.Марико Какирано негромко сказал по-японски:— Лучше бы ему поторопиться. У меня есть и другие срочные дела.Тринадцать голов дружно кивнули; все воззрились на дверь дубовой гостиной крупнейшего в Токио «Гинза банка».— Уверен, что он вот-вот появится, — сказал другой бизнесмен.Тринадцать лиц повернулись к нему, тринадцать голов кивнули, одобряя его глубокую мысль.Всего в 20 футах от собравшихся на встречу с ним японских бизнесменов находился Лэм Липпинкотт, относившийся к происходящему по-другому.— Не хочу туда идти, — сказал он своему секретарю, проводя кончиками пальцев по чисто выбритой розовой щеке.— Не понимаю, сэр, — откликнулся секретарь, молодой человек в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке, сидящих на нем так естественно, словно он родился в морге.— Тут и понимать нечего, — сказал Липпинкотт. — Не хочу — и точка. Нет настроения. Мне не по себе.Он встал. Он отличался высоким ростом, будучи единственным из трех сыновей Элмера Первого, не уступавшим в этом параметре отцу; зато, в отличие от папаши, по-прежнему походившего телосложением на рельсу, как и подобает рабочему с нефтяного прииска, Лэм Липпинкотт отрастил брюшко и широкий зад. Подойдя к окну, он бросил взгляд на людную улицу и тут же отвернулся, словно увиденное пришлось ему не по нраву.Секретарь волновался. Липпинкотт настоял на полете в Японию на частном самолете, на подаче к трапу американского автомобиля с шофером-американцем. Он буквально крадучись проник в гостиницу, выслав вперед шофера с поручением удостовериться, что по пути ему не повстречается гостиничный персонал. В номере Липпинкотт начал с того, что приказал секретарю не впускать горничных.— А как же постель, сэр?— Я сам себе постелю, черт возьми!Утром они так же крадучись покинули гостиницу, направляясь на совещание: служебным лифтом, автомобилем с занавесками на окнах, по запасной лестнице — в комнату, где находились сейчас. Секретарь Липпинкотта сообразил, что его босс провел в Токио целых 12 часов, так и не увидев ни одного японца.Липпинкотт расхаживал по изящному коврику, как зверь по клетке. Он то и дело потирал ладони, словно к ним пристали мельчайшие частицы грязи.— Ненавижу этот желтый ковер! — взорвался он. — Какие в этой стране маленькие ковры! Маленькие, желтенькие... Все здесь маленькое и желтенькое! Вам надо побыть на солнце, Джеральд, у вас нездоровый вид.Секретарь тихонько вздохнул. Наверное, у босса нервное расстройство.— Я скажу им, что вы заболели, сэр.Липпинкотт встрепенулся, будто впервые понял, что рядом с ним находится секретарь, и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39