Я сумел лишь выделить сигнал, побуждающий вас к переходу, но не смог обнаружить его источник, а также и то, как при необходимости адаптировать его к себе.
— Мне самому хотелось бы это понять, поверьте.
«Но я бы тебе этого не сказал, проклятый идиот».
Он мог лишь вообразить опасность, которую представлял бы Сын Мрака, не будь у него необходимости концентрировать все усилия просто на выживании в каждом из миров.
— Я даже не знаю, почему со временем все миры теряют стабильность.
— Не знаешь? Правда, не знаешь? — спросил Властелин Теней, выказывая к теме явный интерес. В голосе его прозвучали ноты отчаяния. — Это вопрос, ответ на который устоял даже перед моим самым мощным напором. — Он придвинулся ближе, словно беседуя с доверенным другом. — Мне пришлось покинуть больше миров, чем хотелось бы, друг Гилбрин. Намного больше миров, чем видел даже ты, а передышки так коротки, ведь конец света приходит в каждый вариант так скоро. — Мертвый глаз сузился. — Земли одна за другой. Одна за другой вселенные. Из каждой я вынужден был улетать, как мелкое насекомое. Я! Сын Мрака! Я — властелин, когда-то повелевавший галактиками! Я — кто сумел впрячь в работу самую суть мироздания! И вот несмотря на все мое безмерное могущество, все мои способности, я был вынужден покинуть своих подданных, свою империю, когда эта самая вселенная вдруг начала рушиться.
«Значит, титул настоящий. Однако!» Теперь Гилбрин, вероятно, знал о Сыне Мрака больше, чем любой из Странников. Конечно, если он не переживет встречу, пользы это ему не принесет. Так много власти в руках у сумасшедшего! Но может, «сумасшедший» и правда соответствующее слово, и тогда все, что говорит Сын Мрака, просто продукт воспаленного воображения хозяина теней. Однако Бродяга чувствовал, что его тюремщик не лжет, когда говорит, что когда-то обладал такой властью.
Сын Мрака посмотрел вверх, подразумевалось, что в небеса, и промолвил:
— Если б я только мог удержать этот мир от разрушения, я бы создал для него империю, какой он еще не видывал. И передо мной, спасителем и господином, мир преклонил бы колени Под моим безраздельным и справедливым владычеством он превратился бы в совершенство. — Он снова опустил взгляд на пленного эмигранта. — Величественная картина!
Вокруг них шипели Рошали, восхищаясь мечтой своего господина. Но Гилбрин рассудил, что любая мечта, включающая в себя Рошалей, на самом деле — кошмар. Властелин Теней не произвел на него впечатление диктатора-благотворителя. Как представлял себе Гилбрин, под властью Сына Мрака все в мире будут жить и умирать ради своего хозяина.
"Ну что ж, какой-то все же выбор для этого варианта.
Немедленная гибель всего или же мученическое существование на службе у величайшего мега-маньяка. Грядущая гибель выглядит все более заманчиво".
— Твой мир я не помню, друг Гилбрин. Было ли в нем нечто значительное, что я упустил, невзирая на все свое внимание? Была ли в нем та суть, которая создала это ваше поразительное существование?
Бродяга хотел пожать плечами, но не смог.
— Как я уже выразился, я знаю не больше вашего, милорд.
Махнув рукой, Сын Мрака сменил тему.
— Значит, мы должны вернуться к той великолепной возможности, что я тебе предложил. Ты можешь добыть для меня то, что заводной человек раскрыть отказывается? Я предлагал, я улещивал, я даже был вынужден угрожать, что противно моей природе. — Его единственный глаз изловил взгляд Гилбрина и больше уже не выпускал из своей ловушки. — Я искренне не люблю, когда для достижения собственной цели бываю вынужден прибегнуть к угрозам, друг Гилбрин. Ведь, боюсь, в таком случае я должен доказать, что эти угрозы — не пустое сотрясение воздуха. Я вынужден действовать грубо, но, поверь, сердце мое разрывается от необходимости быть жестоким к другим.
Голос его звучал так искренне, что Бродяге на мгновение пришло в голову: Сын Мрака сам верит в свои слова.
— Я сделаю все, что смогу, милорд, но раз он не сказал вам, не могу обещать, что скажет мне.
Черная рука вытянулась и взяла Гилбрина за подбородок. Мертвый глаз моргнул, впервые, насколько пленник помнил.
— Но ты будешь стараться, друг Гилбрин, очень стараться, потому что, если я не смогу извлечь ответы из этого птицеобразного, я буду вынужден удовлетвориться тем, что смогу извлечь из тебя.
— О, о чем в точности я должен его спросить?
— Прекрасно. Ты должен запомнить множество вещей, друг Гилбрин… Множество вещей, касающихся этого замечательного корабля, его капитана. И я подозреваю, что он должен вернуться раньше, чем этот мир обратится в прах. Значит, в порядке важности, следующий список…
***
Гилбрин не знал, сколько прошло времени прежде, чем к нему привели Фило. Ослепительное сияние мешало сохранять трезвый ум. К тому же он считал, что в обители Властелина Теней время может течь иначе, чем в реальном мире.
Гилбрин лишь знал, что к моменту появления аниматрона его прошиб холодный пот. Даже себе он не хотел признаться, что смертельно боится.
Однако это вовсе не означало, что он расстался с надеждой и не станет бороться с Сыном Мрака и Августом. Лишь бы выпал шанс! Гилбрин понимал разницу между боязнью и трусостью. Испуганный человек может неплохо драться. На самом деле первыми гибнут обычно самые храбрые просто потому, что действуют, как дураки, напрямик. По натуре шутник и сам был дураком, но дураком другого типа. По крайней мере он на это надеялся.
Фило двигался автоматически, подчиняясь каждому указанию своих нечеловеческих стражей. Они его даже не связали, как сделали с Гилбрином. Парочка Рошалей просто повернулась и отошла, растворяясь в ярком свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107