Голландец не ожидал, что так получится.
Однако и после своей весьма удачной попытки самоубийства Рошаль все еще был жив, но когда Голландец подошел к нему, тот уже таял, на сей раз навеки. Разочарованный, Голландец обратился к бесчувственному телу.
Темнокожий эмигрант напоминал ему кого-то, кого он знал давным-давно, когда еще был человеческим существом, как все. В каждом из миров он видел тех, кто напоминал ему лица из прошлого. Иногда он задумывался, не происходили ли эти столкновения по воле корабля или даже тех, кто швырнул его на борт живой тюрьмы. Не для того ли эти встречи, чтобы напоминать ему снова и снова, что бесконечная самоуверенность заставила его пытаться овладеть силами, вызвавшими эту ужасную цепь разрушений, когда он потерял над ними контроль. А если так, то ему не нужно напоминать.
Память о содеянном была с ним всегда.
Несмотря на все усилия, негр в себя не приходил. Голландец коснулся его лба и нашел его мысли. Там были образы роскошного дома, лица нескольких людей. Пока Голландец считывал образы, человек слабо шевельнулся. Это означало, что разум его чист и здоров. С "иду на нем не было повреждений, что бы Рошаль ему ни впрыснул, оно просто удерживало его в состоянии, похожем на кому. Оно пройдет, в этом Голландец уверен, но что делать с ним сейчас…
Решение пришло в виде еще одного беглеца, забавного подвижного небольшого человека, который вошел и остановился прямо рядом с ним. Человек разглядел умирающее чудовище, а потом попытался спасти негра сам. Сначала Голландец хотел позволить ему это сделать, но затем осознал, что этот невысокий малый не сможет вынести своего товарища вовремя. На самом деле логово сокращалось так быстро, что он задумался и о своем собственном спасении. Он все еще не желал выяснять, что с ним будет, если спастись не удастся. Не смерть, но уж боль, это точно. А может, он так и не сможет выбраться, даже когда приближающаяся катастрофа разрушит Землю, включая эту самодельную тюрьму. Тогда «Отчаяние» просто заберет его на борт, как он делал множество раз в прошлом. «Отчаяние» всегда его находил.
Схватив обоих, он потащил их к затягивающемуся отверстию. На улице оставлять их нельзя, кругом бродят Рошали.
Тогда Голландец выбрал образ из подсознания негра: неприлично утопающие в роскоши апартаменты этого беглеца — и немного сдвинул вход. Процесс отнял у него много сил, но все получилось. Сначала один, а за ним второй оказались там. Потом, напрягаясь, чтобы не дать двери закрыться, он последовал за ними.
— Кто ты? — был первый вопрос невысокого жилистого парня, когда тот поднял взгляд на фигуру в мантии.
Голландец ему объяснил и вовсе не был шокирован, когда этот живописный персонаж побледнел.
Однако, отбросив страх, тот, кто называл себя Гилбрин-Бродяга, проявил большое участие к случившемуся с негром.
Он молча выслушал рассказ Голландца о нападении Рошаля и сражении в логове. Было вполне очевидно, что Гилбрина его спаситель совсем не интересует. Удивляться нечему, вероятно, ему известно, что проклятый моряк — причина всех их несчастий.
— А вы-то почему побеспокоились вмешаться? — спросил Гилбрин, глядя на своего друга. — Все равно мы снова возродимся, тем более Конец близок. Могли бы оставить нас там умирать. Ведь вы этого хотите? Чтобы все умерло?
Голландец сомневался, что этот парень поверит его словам, что в другой жизни он трудился на благо своего мира, поэтому он лишь отвернулся от обоих и ответил:
— Нет.
Несколько минут в комнате висело напряжение, потом негр открыл глаза. Он не мог произнести ни слова, но взгляд его, устремленный на Голландца, говорил о многом.
Внезапно комната наполнилась пронзительным звуком, так что Голландцу захотелось заткнуть уши. Негр хотел встать, но Гилбрин ему не позволил. Маленький жилистый парень просто уставился на какое-то устройство на одном из столов.
— Звонить может кто угодно, Мастер Таррика. Поверь.
Вскоре телефонный звон прекратился, но включилась другая машинка. Голландец услышал голос, как будто принадлежащий Хамману Таррике. Но тут другой голос приковал его внимание.
— Гилбрин, если это до тебя дойдет… У меня все нормально. Я…
Когда-то Голландец знал этот голос. Он был частью его самого, забыть такое нельзя, но голос принадлежал давно умершему человеку. Невозможно, чтобы это была она.
Шустрый Гилбрин кинулся к телефону, но он еще не коснулся его, когда все они услышали щелчок. Что-то прервало связь на том конце.
— Майя, — промолвил клоун.
— Мария… — неосознанно поправил Голландец.
— Что-то случилось. Быстрее к ней! — Гилбрин повернулся к Таррике, который уже умудрился сесть.
Негр махнул рукой, показывая, насколько понял Голландец, что он обойдется без них.
Голландец положил руку на плечо Гилбрина и, когда тот взглянул в его утонувшее во времени лицо, произнес:
— Ты отведешь меня к ней.
— Но я не знаю как! Я ее не чувствую. Ее либо закрывает поле, либо…
Голландец не хотел этого слышать.
— Ты приведешь ее к…
По комнате пронесся порыв ледяного ветра, нет, не по комнате, а по его душе. Голландец понимал, что это означает, но такое совпадение — это уж слишком! Звонок и появление «Отчаяния» должны быть связаны.
Он знал, где это чертово судно, и она должна быть там.
— Пошли со мной, — скомандовал он Гилбрину, крепче держа его за плечо, когда повлек своего недовольного спутника из комнаты.
На это потребовалось усилие, и он почти пожалел о том, что сделал, когда весь хаос ситуации открылся ему.
«Отчаяние» охотился, в чем абсолютно не было смысла, и очевидно, что охотился он за Фило и темноволосой женщиной;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107