— Нет дома?
— Очевидно, нет. — Она помолчала. — Попробую вступить с ним в контакт.
— Нет! — Теперь Гилбрин вскочил на ноги, на лице его читалось беспокойство. — Нет, повторил он, — не пытайся контактировать, если хочешь, мы можем доехать до его дома и посмотреть, не" вернулся ли он. Но я очень советую, воздержись от ментальной связи.
— Почему?
— Потому. — Он провел кончиками пальцев по губам, как будто пытаясь найти правильные слова. — Слуги Сына Мрака в городе, и ты не знаешь, кто может перехватить твой сигнал, или его.
Майя поняла теперь, что он имеет в виду.
— Ты же не думаешь, что Хамман не позвонил из-за Властелина Теней. Я только вчера его видела. Он, наверное, просто куда-то вышел.
— Может, и вышел, и я больше верю в эту версию, чем, в другую. Но я могу указать тебе, дорогая, что контакт — это самый очевидный путь показать Сыну Мрака, где мы есть. Даже дюжина мелких чудес не так кричит о нашем существовании, как одна попытка контакта. Уж это я понял без Макфи и без Хаммана Таррики. Мы можем отправиться к нему и там подождать, но от контактирования я бы отказался.
В сказанном был смысл. Майя почувствовала искушение принять его идею.
— А наши собственные мысли? Ты все время намекаешь, что надо действовать по-другому.
Он как будто смутился.
— К сожалению, у меня нет еще ясности. У меня такое чувство, что что-то не так, как будто я жду кого-то или чего-то… У меня есть одна мысль, но она настолько сумасшедшая, боюсь даже вслух сказать. Вот почему я все еще хочу понять, правильно ли было сначала обратиться к Таррике. Поверь, дорогая, лучше бы он знал ответ, а не я. Слишком я неуравновешенная личность.
— Значит, едем к Хамману?
— Можно предложить сначала поесть, все равно нашего соратника нет дома.
Ей хотелось ехать прямо сейчас, но она кивнула. В отличие от Гилбрина, который мог есть и есть, Майя была по-настоящему голодна, утром она съела только немножко фруктов. До этого момента она была так напряжена, что не могла даже думать о еде.
По его предложению Майя отправилась к себе в комнату сполоснуть лицо и немного отдохнуть, пока принесут блюда, которые закажет Гилбрин. Она как раз вытирала лицо, когда услышала телевизор. Бродяга снова смотрел новости. Не желая тратить время, слушая, как тараторит диктор, измотанная беглянка упала на незаправленную постель и уставилась в потолок.
Она была на корабле, не похожем на те, что бороздят моря ее собственной Земли. Вокруг бушевал шторм, и она начинала пугаться Она никого не видела на борту. Майя не была трусихой, но она ничего не понимала в мореплавании, а шторм выглядел ужасающе.
Затем, потрясенная, она почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо:
— Вам страшно? Нет нужды…
— Майя!
Открыв глаза, Майя де Фортунато поняла, что она задремала и ей снился корабль и кто-то на борту.
— Майя! — Стук в дверь. — Принесли еду, дорогая.
Она медленно поднялась с кровати.
— Сейчас приду, Гил. Начинай без меня.
— Попробую оставить тебе несколько крошек, но не тяни слишком долго, любовь моя. Иначе я могу не выдержать.
Она проигнорировала его шутку и, потягиваясь, все еще пыталась вспомнить подробности своего сна Единственное, что, по ее мнению, связывало корабль с ними, было мимолетное упоминание о Лодочнике в конце их беседы с Хамманом. И почему он ей приснился? Слишком много нервов, подумала она. Хотя Лодочник, или Летучий Голландец, по всей видимости, реально существовал Сама Майя его не встречала и не видела призрачного судна, которое, говорят, являлось в небесах после его прибытия.
«Нужно поесть». Это от голода ей приснилась такая странная сцена.
Майя поправила одежду и вышла. Зная Гилбрина, она могла предположить, что с едой он управится быстро. Ее порцию он скорее всего не съест, но она не желала, чтобы он сидел и смотрел, как она жует. Майя станет спешить, а этого ей не хотелось.
— Надеюсь, ты не добрался… — только и успела произнести она, входя в гостиную номера.
Гилбрин сидел спиной к накрытой тележке, на которой доставили подносы с едой, и смотрел новости. Бродяга, увлеченный темами дня, почти не обращал внимания на то, что сует в рот.
Майя окаменела, вовсе не от вида своего жующего товарища. Скорее всего, от вида тележки. Подносы все еще стояли на ней, а она росла, становясь все выше и выше Когда она вошла, тележка уже почти достигла ее собственного роста. И, что еще хуже, тележка медленно и бесшумно приближалась к спине Гилбрина.
— Гил! Берегись!
Тележка зашипела, и из-под скатерти выскочил отросток с острыми, как иглы, когтями. Он рванулся через спинку кресла, пытаясь схватить сидящую там невысокую фигуру.
Однако добыча оттуда уже исчезла, успев скатиться с кресла еще до Майиного крика. Через миг Гилбрин-Бродяга был уже на ногах, лицом к лицу с нападавшим.
Майя тоже действовала. Она сосредоточилась на скатерти, покрывавшей тележку, и, используя свою энергию, пыталась ее зажечь. Из-за тележки выскочил второй отросток и, стянув горящую скатерть, швырнул ее в женщину.
Майя увернулась от пылающего снаряда, а затем переключила энергию, чтобы погасить его раньше, чем распространится пламя.
— Рошаль! — прорычал Гилбрин. — Пес Сына Мрака!
— Будешь целым, будешь целым. Выбирай, — насмехался охотник, продолжая расти.
Его конечности были уже не менее шести футов и толстые, как у осьминога. Какое коварство смогло упрятать все это под скатерть, оставалось тайной, но не слишком-то важной для обеих намеченных жертв. Значительно более существенным было то, что смертоносное чудовище могло справиться с ними обоими буквально без малейшего усилия.
— Иди-ка сам к своему Властелину, мой притвора-осьминог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107